. Он ушёл в лаванду, и приходится мне гоняться за ворами одному. Вдруг меня там ранят?
Тоська-Шарап задумался.
— Плачу пятьдесят рублей, — поторопился сказать Лыков. — Больше, извини, нет.
— Ладно. Постою до темноты. Но если ты не выйдешь — я ухожу.
— Конечно!
— Деньги потом отдашь, когда всё выгорит.
— Спасибо. Ты встанешь там не один. Вон того верзилу видишь? Федя-Заломай. Он с тобою будет, в напарниках.
— Вдвоём веселее, — одобрил Шарап. — Особливо в Даниловке. Когда выступать?
— Завтра я это узнаю.
— Сообщи. Я проживаю в доме Кантакузена на углу Якиманки и Второго Хвостова переулка.
— Жди «красную шапку»![119]
Кое-как проведя в «Шиповской крепости» ночь, в восемь утра Лыков был уже у Горсткина.
— Всё в порядке, — сразу сказал тот. — Личное письмо Арсения Ивановича подействовало. Быков ждёт тебя в любое время. Обещал помочь.
— Вот спасибо! — обрадовался сыщик. — Я тогда прямо после обедни и подъеду. А то уж надоело ждать.
Степан понимающе кивнул:
— Вестимо! Уж ежели надо залезть ко льву в пасть, так хочется сделать это побыстрее. Тебе, может, того… помочь?
Алексей знал, что Горсткин храбрый человек и не побоится спуститься с ним в каменоломни. Но один раз он уже попросил друга о помощи…
— Нет, хватит с меня Буффало. Всю жизнь себе этого не прощу. А ты жди хороших вестей. Нам ещё с тобой на коронации вкалывать!
И уехал в Нижние Котлы.
Отец Николай оказался рослым осанистым мужчиной представительной наружности, лет пятидесяти пяти, с благолепным лицом и длинными, с сильной проседью, бородой и волосами. Он принял Алексея в своём доме, смахивающем на богатую господскую усадьбу.
— Проходите, сын мой. Рекомендация самого Арсения Ивановича Морозова — это лучшая рекомендация.
И выставил уже ладонь. Но Лыков под благословение не подошёл и даже не счёл нужным перекреститься на висевшие повсюду иконы.
— Что это? — нахмурился благочинный. — В доме пастыря так себя не ведут!
— Да будет вам, отец Николай, — отмахнулся гость. — Некогда мне спектакли разыгрывать. Кто к вечерне, а мы к харчевне! Давайте лучше об деле говорить.
— А как же с верою Христовой?
— Одну молитву я знаю.
— Какую же?
— «Господи прости, в чужую клеть пусти да подсоби вынести!».
Пастырь рассмеялся:
— Хорошая молитва! Ну, ладно, давайте говорить об деле. Оно у вас в чём заключается? Арсений Иваныч дал только намёк.
— Я, изволите ли знать, приехал из столицы. Лыков Алексей Николаевич. Человек свободного рода занятий, главным образом таких, которые дают хороший доход. Я буду излагать откровенно.
Быков молча кивнул, внимательно наблюдая за гостем.