— А изменника он назвал? Который меня выдал.
— Об этом ротмистр молчит. И вряд ли что скажет. Но всё равно, дело сделано, августейшее распоряжение выполнено. Главное — признание им убийства Макова. Министр передал нам «монаршее благоволение». В канцелярии как раз сейчас вписывают нам с тобой в служебные формуляры это отличие.
— Вот повод! Как говорят у моих друзей уголовных: «Плюнь пошире! Кутнём, да закаемся». Сегодня вечером выпью аршин водки.
— А ты что, выпиваешь аршин водки? — подозрительно осведомился Благово.
— Легко, Павел Афанасьевич. Там шестнадцать рюмок всего! проверено.
— Вот! Не зря наказывала мне твоя матушка приглядывать за тобой в столице. Особенно насчёт пьянства и баб. Как у тебя, кстати, с последними?
— А-а! — Лыков легкомысленно махнул рукой. — Девки не люди, козы не скотина…
— Понятно. А то я получил вчера письмо из Нижнего Новгорода, от Варвары Александровны Нефедьевой.
— Что? — опешил Алексей.
— Барышня справляется о твоём здоровье и очень тонко пытается у меня выведать, не завёл ли ты кого-нибудь. Но такого сыщика, как я, не проведёшь!
— Покажите письмо! — потребовал Лыков. Благово беспрекословно протянул ему бумагу. Алексей прочитал и расплылся в блаженной улыбке.
— И правда… Хорошая она, а, Павел Афанасьевич?
— Не дурил бы ты барышне голову. Скатайся на выходной день в Нижний, зайди на чашку чаю…
— Вы же знаете мои обстоятельства! Сто шестьдесят восемь рублей жалования минус эмеритальные выплаты. Хорош же я буду! Это называется: титулярный советник на поиске богатых невест.
— Собираешься дослужиться до тайного и только тогда сделать предложение? А согласится ли Варвара Александровна столько ждать?
— Павел Афанасьевич! А моя служба? Ведь не по почтовому ведомству числюсь! Десять месяцев в году хожу по лезвию. И ладно, если только убьют; а вдруг сделаюсь калекой? Имею ли я право связывать такую свою жизнь с другим человеком?
— Когда ты строил флиртации Машеньке Коковцовой, это тебя почему-то не останавливало.
— Ну, там нет заповедного имения со ста тысячами годового дохода. И потом — оно ничем не кончилось.
— И с расстройства ты завёл себе белошвейку с Итальянской улицы.
— Откуда вы знаете? Она славная девушка, только очень легкомысленная. Это для здоровья! Врачи говорят, что полезно…
— Вот поймаешь французскую болезнь, тогда поймешь, что именно для здоровья полезно. Права твоя матушка — глаз да глаз за тобой нужен. Так что ответить госпоже Нефедьевой?
— Что Алексей Лыков жив, здоров и сердце его свободно. И… тонко так намекните, как вы умеете, что помнит. Но не решается навязывать знакомство такой богачке.