Лыков молча вынул письмо и протянул его Смельскому. Тот прочитал его и помрачнел ещё больше.
— Что с купцом? Жив?
— Этого мы не знаем. Будем разбираться.
— А князь — что он ответил Баранчику?
— Написал, что прикрытия от московской полиции не обещает, но чувства насчёт экспроприации вполне понимает и одобряет.
— Идиот! Молокосос! Это всё равно, что дать Рупейто индульгенцию.
— Облегчите мне поиски — расскажите всё, что знаете об этом человеке.
— Увы, я мало что знаю. Рупейто очень быстро стал действовать в обход меня, когда заметил, что я требую настоящей работы. Ему куда проще было дурить этих дубоголовых, демидовых с шуваловыми.
— Откуда он вообще взялся?
— Шульц привёл. Тоже проходимец первый сорт, хотя и сенатор. Я ещё в градоначальстве от него терпел. Казнокрад и мелкий жулик!
— Опишите наружность Дубяги.
— Роста моего: два аршина восемь вершков.[9] Телосложения крепкого. Волоса тёмно-рыжие с сединой. Глаза зелёные навыкате. Лицо нечистое. На правой щеке родимое пятно размером с полушку. Усы офицерские. Нос прямой, обыкновенный. Уши удлинённые с закруглённой мочкой. Рот обыкновенный. Когда нервничает, грызёт ногти… Что ещё? Овал лица немного ассиметричный книзу. Любит одеваться с шиком, но очень безвкусно, словно антрепренёр. Впечатление производит неприятное. Обманчиво недалёк.
— Обманчиво?
— Ну да. Знаете, есть люди не умные, но по-животному хитрые. И в некоторых ситуациях весьма опасные. Весьма. Рупейто — Дубяго нельзя недооценивать: он способен на многое, пожалуй, что и на всё. Ради денег, разумеется.
— Где он служил? Он ведь бывший офицер?
— Выглядит как бывший армейский кавалерист. Ноги, во всяком случае, кривые… Более всего напоминает кирасира.
— Но ведь кирасиры только в гвардии сохранились, армейских уж лет двадцать, как нет![10]
— Полки переименовали, но люди-то остались! Кирасир — это, если угодно, характер. Тяжёлая кавалерия, войска прорыва! Их и сейчас видать в любой толпе: рослые, прямые и наглые. В бою это хорошо, а вот в общежитии — не очень. Жулики из отставных кирасиров получаюся чаще, чем из других родов войск; это уже замечено.
— Понятно. Что ещё имеете рассказать? Где Дубяго обретался до поступления в дружину?
— Бог его ведает… Возможно, был и в полиции. Знаете, туда охотно берут всех, кого выбросили из полка.
— Ох, знаю, Всеволод Никандрович. Из-за таких и нам иной раз руки не подают. Адреса его не помните?
— Он останавливался обычно в номерах Артамонова на Кирочной.
— Ещё что-нибудь вспомните, пожалуйста. Любовница, какого ресторана завсегдатай, имеет ли родственников — любая мелочь может быть полезной.