Пилюгин молчал, тупо глядя перед собой, потом проговорил с трудом:
— Кто родился? Мальчик, девочка?
— Ох, простите, мы вам не сказали — голова кругом идет, — растерялся врач.
— Мальчик! — вдруг сказала медсестра. — Такой хорошенький — четыре пятьсот. Мальчик супер!
И эта полная, широкоплечая, с круглым лицом, на котором выделялись румяные большущие щеки и курносый нос, медсестра показалась Пилюгину такой красавицей, что он смотрел на нее, широко раскрыв глаза, потом улыбнулся и переспросил шепотом:
— Мальчик? Четыре пятьсот?
— Да, да, мальчик!
И окружающий Пилюгина мир — лица медсестры, врача, стол и стеклянные шкафы — вдруг стал искриться, расплываться. Это слезы мешали ему видеть…
Пилюгин сидел на кухне. Небольшая фотография жены стояла перед ним. И еще стояла выпитая наполовину бутылка водки, рюмка, яблоки и груши в стеклянной вазе, пепельница, полная окурков…
Витька лежал в гостиной на диване, лежал с открытыми глазами, напряженно прислушиваясь к звукам в квартире. На секретер светил желтой лампой ночничок, льдисто отсвечивали стекла стенки-серванта…
А Галка лежала в своей комнатке на узкой кровати у стены. К обоям были пришпилены фотографии из глянцевых журналов — знаменитые артисты, звезды попсы и рока; на столе — гора учебников и тетрадей, плеер с наушниками. Галка тоже не спала…
Пилюгин смотрел на фотографию жены, говорил шепотом:
— Ты же так хотела ребенка… почему же так? За что такая несправедливость? Ладно, пусть на мне грехов всяких много — работа такая, но тебя-то за что?
Он налил и выпил, ладонью утер губы, потянулся за сигаретой. В кухню бесшумно вошла Галка, в одних трусиках и майке, волосы растрепаны. Она молча подошла к отцу, прижалась к нему, обняла за шею и голову положила ему на плечо. Пилюгин смутился.
— Вот думаю, Галчонок, как нам теперь без мамы жить?
— И я все время думаю, — отозвалась Галка. — Никак заснуть не могу.
— Надо будет тетю Нину из Питера позвать, — тихо сказал Пилюгин.
— Зачем? — тоже почти шепотом спросила Галка.
— А кто же будет за маленьким смотреть? Тебе в школу надо, мне — на работу…
— А когда нам его отдадут?
— На днях, наверное… не знаю точно.
— Я боюсь… — вдруг прошептала Галка.
— Чего?
— Боюсь, я не буду его так любить, как маму любила…
Пилюгин внимательно посмотрел ей в глаза. И Галка печально и серьезно смотрела на отца. Он встряхнул ее, держа за худенькие голые плечи, сказал громко:
— Ты чего это? Что говоришь-то? Что мама про тебя подумает?
— А мама разве про меня думает? — испуганно спросила Галка.
— Конечно! Она там про всех нас думает!