Валерию Чистову было тридцать два — высокий, крепко сложенный, он двигался легко и пружинисто. Он вошел в гостиничный номер, мгновенно огляделся. Рыжая, потертая кожаная куртка была расстегнута, и опытный глаз смог бы заметить под левой подмышкой кобуру с пистолетом. На голове была темная бейсболка, которую Валера сдвинул козырьком назад, когда вошел. В руке Валера держал черный кожаный кейс.
— Ну, здорово, — сказал Валера. — С приездом.
— Заходи, Чистюля, — улыбнулся Юрок Табиев. Ему было не больше двадцати пяти, на обнаженном до пояса теле играли мощные мышцы. Татуировки на плечах и предплечьях. Красивый кавказец. Атлет.
В гостиной на большом круглом столе, накрытом зеленой шелковой скатертью, стояли бутылка виски «Блэк Лейбл», хрустальная ваза с виноградом, грушами, яблоками и гранатами. И три пузатых больших бокала.
— Хороший номер, — оглядываясь, сказал Валера. — А почему три бокала, а не два? Ты еще кого-то ждешь?
— Да нет. Думал, ты придешь не один… — Юрок Табиев откупорил бутылку.
— Я всегда прихожу один, — отвечал Валера, подходя к столу.
— Ну, мало ли… Может, с другом пришел бы… может, с телкой… — беззаботно ответил Юрок.
— С другом… может, с телкой… — раздумчиво повторил Валера. — Ты любишь ходить на деловые встречи с другом или с телкой?
— Да пошутил я, пошутил, Чистюля, — улыбался Юрок, — мы и вдвоем хорошо махнем.
— Товар привез?
— Я ж по телефону сказал — привез.
— Покажи.
Юрок отставил бутылку и пошел в прихожую. Валера неотступно следовал за ним. Юрок отодвинул дверь платяного шкафа и достал объемистую спортивную сумку, поставил ее перед Валерой, расстегнул молнию.
— Смотри, — улыбнулся Юрок. — Какой-то ты осторожный стал. Будто в первый раз…
— Для меня любой раз, как первый. Тем более что раньше приезжал другой человек. Кстати, ты не в курсе, сам-то он где? — проговорил Валера Чистов, присев на корточки перед сумкой.
— Не в курсе. Магомет сказал — повезешь ты. Я лишних вопросов не задаю.
— Правильно, лишних вопросов задавать не надо. Может выйти себе дороже. — Чистов раскрыл свертки, надорвал оберточную бумагу, пощупал пакеты, потом вытянул одну за другой две больших темных бутыли, наполненных по самую пробку мутноватой, отливающей серебром на свет густой жидкостью, спросил:
— Нитроглицерин?
— Он самый. За него больше всего боялся — сумку нянчил на руках, как младенца.
Валера осторожно отвинтил крышку, с еще большей осторожностью вытянул пробку.
— Осторожно, — испуганно сказал Табиев. — Разнесет все в хлам…
— Не учи ученого, — процедил Валера. Он извлек из кармана резиновые перчатки, надел одну на правую руку и, зажав отверстие бутылки пальцем, медленно перевернул ее, потом вернул в прежнее положение. На пальце осталось пятно жидкости. Валера растер пальцем жидкость, понюхал, потом машинально вытер руку в перчатке о дверцу шкафа, вставил пробку в отверстие, притиснул глубже, навинтил крышку и осторожно поставил бутыль внутрь сумки.
