Все эти годы Шараф Рашидов выступает и как литературный критик.
С 1953 по 1958 г. писатель работает над романом «Сильнее бури», который посвящает XX съезду КПСС.
Это - книга о покорителях целины, двинувшихся в решительное наступление на пустыню. Роман является как бы продолжением «Победителей», в нем те же герои, действие происходит все в том же колхозном кишлаке, Алтынсае. Но колхоз изображен на новом этапе развития, когда еще большее значение приобрела народная инициатива, еще большую мощь - творческая энергия масс, когда жестокий крах терпят руководители, оторвавшиеся от народа, не считающиеся с его интересами.
Примечательная особенность романа «Сильнее бури» - органическое соединение поэзии и публицистики. Со многих страниц произведения слышится взволнованный голос самого автора, дающего недвусмысленную оценку людям, событиям, явлениям. Авторская страстная мысль вторгается порой даже в размышления героев, естественно с ними сливаясь, наполняя их большим политическим содержанием.
Широта охвата явлений действительности, политическая масштабность, страстный партийный публицистический пафос, правдивость в колоритной обрисовке национальных характеров, сатирическая острота -все это выдвигает роман в ряд значительных произведений советской прозы.
Хамид Гулям
Глава первая
УРЮК В ЦВЕТУ
Муратали проснулся, как всегда, на рассвете. Он спал во дворе, на высокой супе*, и первое, что он видел по утрам, были длинные, раскидистые ветви урюкового дерева. Сквозь листву проглядывало темно-голубое небо с последними тускнеющими звездами. Дерево было очень велико, летом его пышная крона покрывала тенью весь двор.
Некоторое время Муратали лежал, любуясь цветущим урюком. Цветы сливались в бело-розовое облако, скрывавшее робкую зелень листьев, только что вылупившихся из почек. Это дерево посадил еще отец Муратали, самый бедный из всех дехкан Катартала. Лишь в конце жизни довелось ему узнать, что такое счастье: он вступил в колхоз и почувствовал себя равным среди равных.
Глядя на склонившиеся над ним ветви урюка, Муратали вспоминал слова, сказанные отцом перед смертью: «Моему урюку - сто лет цвести, сто лет обильно плодоносить. И ты, сын мой, живи сто лет, и пусть твой труд тоже одарит людей щедрыми плодами…»
Каждый день начинался для Муратали одинаково: мягкая рассветная мгла, ветви урюка… Он привык к этому, и если бы, проснувшись, не увидел над собой этих ветвей, жизнь показалась бы ему неуютной, оскудевшей.
Но пора было вставать: день, по обыкновению, предстоял хлопотный. Муратали натянул штаны, сапоги, погремел пестиком рукомойника, пристроенного под урюком. Не надевая халата, старик отправился за водой.