Мелли возмущенно воззрилась на сестру, та мило улыбнулась в ответ.
— Сюда, пожалуйста. — Мелли неохотно поманила Дика. Жаль, Тимоти нет! Уж он-то проявил бы к ней больше сочувствия, чем Лили!
— Итак, вот вам британский домашний очаг, о котором я столько наслышан. Прелестная гостиная, милые экзотические штрихи… — Дик снял с полированного комода роскошную океанскую раковину.
— Лили любит экзотику.
— Я заметил. Сирена-соблазнительница.
Мелли задохнулась, ощутив укол ревности.
— Сестра в положении.
Интересно, а применимы ли к ней, Мелли, слова «сирена-соблазнительница»? Нет, конечно; она — «озлобленная истеричка». В душе всколыхнулась жалость к себе самой. Никто не назвал бы Мелли «секс-бомбой», и она втайне этому радовалась. Она бы работать не смогла, если бы постоянно ощущала на себе мужские взгляды. Щеки ее вспыхнули. Когда-то ей приятно было думать, что Дик не сводит с нее глаз…
— Я и это заметил. — Дик уселся на диван, раздвинув подушки. — Я стесняю тебя?
А тебе бы этого хотелось? — подумала Мелли, пробуждаясь от удручающих размышлений.
— Всегда неприятно вспоминать о допущенных ошибках. — Ага, задела Дика за живое! Синие глаза вспыхнули гневом — на мгновение, но и этого было достаточно.
— Ты работаешь?
— Да.
— Удивляюсь, что твои работодатели не обратились ко мне за рекомендациями. Я бы охотно поделился с ними всем, что знаю.
— Прости, что лишаю тебя такой возможности, но Тимоти, мой зять, прекрасно осведомлен о моей компетентности в области медицины.
— Этим его познания и ограничиваются?
— Что ты имеешь в виду?
— Простое любопытство.
— А мне показалось, грязный намек.
— Да уж, в грязных намеках ты толк знаешь!
Стена холодного равнодушия рухнула; сдерживаемые чувства вырвались на свободу. Мелли похолодела: ярость его, грозная и беспощадная, была направлена точнехонько в цель, а мишенью стала она, Мелли!
— Понятия не имею, о чем ты.
Дик презрительно фыркнул.
— Ага, конечно. А также понятия не имеешь, кто рассказал журналистам про Ника?
— Про Ника? — Непонимающий взгляд Мелли окончательно вывел его из себя.
— Да, про Ника, про моего сына, — прорычал Дик. — Неужели ты рассчитывала, что я не догадаюсь? За сколько сребреников ты открыла рот, Мелани?
Мелли отчаянно пыталась отыскать недостающую деталь головоломки. Мысли путались, сосредоточиться не удавалось.
— В газетах напечатали про твоего сына?
— Еще нет, но очень скоро напечатают. А ты удивлена? — злобно усмехнулся Дик. — По достоверным сведениям, разоблачения совпадут с выходом фильма на экран.
— И ты полагаешь, что я… — глухо проговорила она, до глубины души потрясенная несправедливостью обвинения.