— Ну и что с ней? Это было давным-давно.
— Двадцать два месяца и три дня назад, насколько мне известно.
— Так что из этого? Если она скурвилась и вешает на меня какое-нибудь говно, мне на это наорать. Пусть подает в суд. Посмотрим...
Резко вскочив с места, Босх влепил Черроне тяжелую оплеуху, а затем швырнул его через кожаное кресло прямо на пол. Взгляд Черроне немедленно метнулся в сторону девицы, и это подсказало Босху, что он полностью овладел ситуацией. Сила унижения иногда оказывалась гораздо более эффективной, чем даже нацеленный в голову револьвер. Физиономия Черроне залилась яркой краской.
Руку Босха саднило. Нагнувшись над лежащим сутенером, он сказал:
— Она не скурвилась, и тебе это прекрасно известно. Она мертва, и ты знал об этом еще тогда, когда писал заявление об ее исчезновении. Ты просто пытался прикрыть свою задницу. Мне нужно знать, как ты об этом узнал.
— Слушай, приятель, у меня не было ника...
— Но ты знал, что она не вернется. Откуда?
— У меня просто было предчувствие. Она не появлялась уже несколько дней.
— Такие, как ты, не ходят в полицию из-за предчувствий. Такие, как ты, не звонят копам даже тогда, когда у них грабят квартиры. Я уже сказал: ты просто пытался прикрыть свою задницу. Ты не хотел, чтобы тебя обвинили, поскольку знал, что живой она уже не появится.
— Ну, ладно, ладно, не просто предчувствие. Ее вызвал один парень. Я сам его никогда не видел — слышал только голос и кое-что из того, что он говорил. Мне этот голос был знаком, понимаешь? А потом, когда я ее послал и она не вернулась, до меня дошло. Я его вспомнил. Я ему как-то уже посылал одну девку, а ее потом нашли мертвой.
— Кого посылал?
— Святую Наставницу. Ее настоящего имени я не помню.
Зато помнил Босх. Святая Наставница был псевдоним порноактрисы Николь Нэпп, седьмой жертвы Кукольника. Он вновь сел на диван и сунул в рот сигарету.
— Томми, — сказала девушка, — он курит.
— Заткни свою пасть, — ответил сутенер.
— Но ты же сам запретил здесь курить, разве что когда...
— Заткни пасть!
— Николь Нэпп, — сказал Босх.
— Вот-вот, точно.
— Ты слышал, что полиция обвинила в ее смерти Кукольника?
— Да, я тоже так думал, пока не исчезла Бекки. И только тогда вспомнил этого парня и что он говорил.
— Почему же ты ничего никому не сказал? Почему не позвонил в полицию?
— Ты же сам говоришь: такие, как я, в полицию не звонят.
Босх кивнул.
— Что он сказал? Что сказал тот, кто звонил по телефону?
— Он сказал: «У меня сегодня ночью особые пожелания». Он так говорил оба раза. Именно так. Он сказал это и в тот, и в другой раз. И голос у него был какой-то чудной. Будто он говорит сквозь сжатые зубы или что-то в этом роде.