– Ну, тогда наверняка поползли бы слухи, – с улыбкой сказал Гектор брату. – Люди ломали бы головы – с чего это его светлость отправил верховного лорда-адмирала приглашать подданных на праздник, а тем более собирать корабли? Не иначе скоро война.
Лахлан пожал плечами:
– У нас одна война – с упрямыми детьми. Гектор расхохотался:
– Так мой тезка уже показывает зубки?
– Да.
– Но ты с ним уж слишком строг!
– Когда-нибудь он унаследует большую власть – и большую ответственность. Пусть учится держать себя в руках, иначе как он станет приказывать другим? Поэтому прошу тебя не поощрять его… Что тебе нужно? – неожиданно произнес он суровым голосом, глядя мимо Гектора.
Обернувшись, Гектор увидел племянника, стоявшего с решительным лицом в дверях, через которые его недавно с позором выставили. Он стойко перенес взгляд отца, даже когда тот скрестил руки на широкой груди и прищурился.
– Отец, я пришел извиниться, – начал малыш. В его ясном голоске не было страха перед отцом, только милая детская картавость.
– Перед кем же? – спросил Лахлан.
– Перед вами, сэр, – ответствовал мальчик, – но еще более перед леди, моей матерью. Простите… прости меня, мама!
В его глазах блеснули слезы, и когда Майри раскрыла объятия, он подлетел к ней и крепко обнял.
– Уложи его спать, душечка, – снисходительно усмехнулся Лахлан.
– Иду, – сказала Майри. – Но не смейте обсуждать важные вещи, пока я не вернусь, иначе худо будет. Кстати, ты не голоден? – обратилась она к Гектору.
– Нет, я сначала заехал в Лохбуи привести себя в порядок и поужинать.
– Хорошо. Тогда я распоряжусь, чтобы вам принесли браги и закусить на случай, если проголодаетесь за ночь. Ты же заночуешь у нас?
– Да, спасибо за приглашение.
– Не стоит благодарности, – сказала Майри. – Этот дом всегда открыт для тебя. Но берегись: если ты скажешь брату хоть что-то важное до моего возвращения, я тебя придушу.
Гектор улыбнулся ей, любуясь ее грацией. Блестящие черные локоны, густо-синие глаза, безупречная кожа и идеальная фигура, которую не испортили трое родов, – Майри была не только красивой, но и волевой женщиной, достойной женой будущего главы клана Гиллианов.
Сам он всегда предпочитал иной тип женщин – более покорных и, как он это понимал, более женственных (хотя никто бы не назвал Майри мужеподобной). Гектор хотел видеть рядом с собой женщину слабую, которую бы его сила восхищала, а не вдохновляла на соперничество. Дай Бог, чтобы Майри не задержалась в детской. Он желал поскорее рассказать брату все новости, но не хотел нарушить слово, данное его жене.