— Кое–кто считает, что изменения уже слишком сильно проявили себя, и у меня нет повода не доверять этому человеку, — раз уж он решился делиться тайнами этой ночью, Хань решил идти до конца.
— Гадать не буду, — хмыкнула Фуёко. — Только одному человеку ты доверяешь больше чем себе. Так позволь, открою тебе страшную тайну, Удей тоже человек, и тоже может ошибаться или действовать из личных побуждений. Что именно он тебе сказал, и из–за чего у вас произошла та беседа, ведь это после нее вы разговариваете в этом официальном стиле «большой начальник и его верный раб»?
— Значит, так это выглядит со стороны? — печально вздохнул Ли. — Это случилось после того, как я согласился отправить Ка»исс на задание по устранению Окцу.
— После чего велел клыкастеньким вытащить ее оттуда, с чем они удачно и справились?
— Да, хотя они и не смогли уберечь ее до конца. А Удей… тогда он сказал, что присягал другому человеку, который не посылает детей на смерть.
— А теперь вернемся к тому, о чем я упомянула ранее. Удей — человек. А если точнее, мужчина. И как, по–твоему, ведет себя мужчина, если он не может допустить, чтобы девушка, к которой он неравнодушен, отправилась на самоубийственное задание, когда ее назначает на это его собственный командир, да еще и к тому же лучший друг нашего несчастного влюбленного.
— Подожди, ты думаешь…
— Я знаю, — звонко рассмеялась Фуёко. — Не забывай, на этих чувствах у людей мы умеем играть лучше всего, и не всегда можно направить их лишь на себя любимых. Поговори с Удеем, и выбрось из головы те сомнения, которые он посеял. Уверена, твои искренность и прямота с лихвой компенсируют недостаток дипломатических талантов.
Морской госпиталь, здание таможенного карантина и все пустующие пакгаузы военного порта были заняты ранеными матросами и солдатами Южной эскадры. Жизни некоторых из них монахам и лекарям удавалось поддерживать лишь чудом. К счастью, знания врачевателей Империи о природе и строении человеческого тела позволяли им вести незримые схватки даже там, где отступились бы заклинатели иных стран и народов.
В порту нашлось место и для пострадавших из числа тех воинов, что входили в состав объединенной речной эскадры, прибывшей в Таури под командованием Ли. Плавучий госпиталь, двухпалубная куай–сё «Нефритовый молот», замер на приколе у каменной набережной, обрамлявшей восточный казарменный комплекс. На крутобоком корабле сейчас оставались лишь армейские лекари и их свита, проделавшие весь долгий путь последних недель вместе с остальными бойцами своего маленького флота. Кто–то отправился в этот поход из небольшой гавани Пан–Ги–Ша, кто–то от самой столицы, а некоторые первыми встретили юнь на берегах Чаанцзянь еще в самом начале войны.