При виде человека, направляющегося к борту «Молота», часовые у широких сходен не стали вытягиваться на парадный манер и салютовать в знак приветствия, но и преграждать гостю путь никто из них не собирался. Вопросов к невысокому кривоногому тиданю, который был известен всем и каждому, как личный порученец и оруженосец тайпэна Ханя, у простых солдат не возникало. Правила же общепринятого поведения и традиции предписывали поданным Единого Правителя полностью игнорировать всякого, чье лицо было отмечено печатью правящей династии. Собственность Нефритового трона всегда определялась как государственная вещь, не имеющая личности. За сохранением таких вещей и использованием их по назначению людям следовало просто следить, подтверждая свое собственное верное служение Империи, и вовремя сообщать о тех случаях, когда происходило какое–то нарушение. Подобными «несоответствиями», например, считались беглые преступники с тюремных рудников или иные клейменые рабы, покидающие границы страны без сопровождения тех императорских слуг, за которым они были закреплены согласно соответствующему указу.
Поднявшись на корабль и оглядевшись, Удей сразу же направился к надстройке у главной мачты. Крутая лестница привела его вниз на гребную палубу, где несколько матросов, оставленных просто для того, чтобы поддерживать общий порядок, азартно играли в кости. Руки и плечи гребцов набухали огромными мышцами, развитыми столь сильно, что фигуры моряков выглядели немного непропорционально. По этой характерной черте в любой портовой толпе всегда можно было легко различить тех, кто проводил большую часть своего времени на узких лавках у воротов гигантских весел, а не на открытых верхних палубах. Пара небольших вислоухих псов пегой расцветки развалилась в ногах у игравших и лениво следила за окружающей обстановкой.
Когда тидань приблизился к матросам и задал вопрос, тем все же пришлось ненадолго прервать свое занятие. Следуя указаниям гребцов, Удей добрался до кормовой части «Молота», где располагались жилые кубрики офицеров. Несмотря на поздний час, мастер–лекарь эскадры не спал, будучи поглощен изучением свитков, расстеленных на низком круглом столе, занимавшем собой почти все небольшое помещение. В бледно–желтом свете лампады Удей лишь мельком сумел разглядеть разноцветные рисунки и схемы, демонстрирующие срезы плоти и человеческие внутренности. В иной ситуации тидань непременно бы заинтересовался увиденным, но сейчас ему было не до того. Врачеватель, оказавшийся мужчиной средних лет с сухими чертами лица и длинными усами, заплетенными в косицы на манер фуокан, поднял на гостя взгляд, но так и не стал вставать со своей лежанки. Длиннополая куртка из толстой змеиной кожи и куда более тонкие перчатки, непременные атрибуты лекарского дела, лежали в изголовье постели.