Старший помощник от слов командира зарделся прямо на глазах и промахнулся ногой мимо подвесной ступеньки, едва не свалившись в воду.
— Я…
— Юноша, — перебил молодого офицера Реёко, не дожидаясь с его стороны невнятных попыток оправдаться. — Мне кажется, ваш отец должен был вам четко и ясно объяснить, почему хайтин, и только хайтин, стоит между экипажем судна и Нефритовым престолом. Хайтин всегда все видит, всегда все понимает, и если он не может этого, то значит, это ненастоящий хайтин. Но на будущее, столь откровенные взгляды пропустить очень трудно, и как твой единственный наставник на этом жизненном отрезке Пути, обязан предупредить. Учитывая характер Яо, командовать всеми процессами будет только она. И в отношениях, и в семье, и в постели.
Маэкэ, красный как вареный рак, уселся, наконец, на скамью рядом с Кэй, и матросы, отвернувшись в стороны, чтобы не скалиться столь откровенно, налегли на весла. Путь до лодочной пристани в порту занял около получаса, прошедшего в полном молчании и созерцании просыпающейся природы.
Выбравшись на дощатый настил, Реёко направился по широким мосткам в сторону синих парусов «Стража престола», чей силуэт немного возвышался над остальными кораблями, выстроившимися у причалов. Сэйдзи последовал за командиром, косолапая походка которого напоминала о лесном медведе, вставшем на задние лапы. У главной пристани, выложенной лакированными деревянными плитками поверх досок, уже толпился народ. Вокруг во множестве мелькали сапфирные чиновничьи каймоны, а отдельной группой собрались разноцветные суо офицеров и темно–синие одеяния хайтинов, украшенные красным и золотым. Сам Реёко предпочел остановиться, не дойдя до главной группы встречающих, пару десятков шагов. Отсюда он прекрасно мог рассмотреть гостей, а также увидеть, как они будут себя вести, едва ступят на берег. Кэй всегда любил составлять о людях свое собственное мнение.
Молодой парень, не проживший, похоже, под небом и двадцати пяти зим, спустился на пристань вслед за двумя солдатами абордажа, вооруженными волнистыми «морскими» сашми. С некоторым замешательством, Кэй вынужден был признать, что это, по–видимому, и есть тайпэн Ли Хань. Никто другой из свиты молодого полководца на эту роль точно не подходил. Вассал Императора шагал впереди остальных, будучи облаченным в полный пластинчатый доспех из темной имперской стали и держа на плече длинное яри, ременная петля которого захлестывала правую кисть полководца. Голова Ханя была непокрыта, а свой шлем юный военачальник держал на сгибе левого локтя. Черные волосы Ли были коротко подстрижены на военный манер, а лицо было чисто выбрито, вопреки моде на ношение усов, распространенной среди офицеров Империи со времен династии Цы. Чуть выше среднего роста, подтянутый и хорошо сложенный, Хань производил весьма положительное впечатление. В нем не было той надменности и напыщенности, свойственных дворцовым стратегам, которых Кэй изредка приходилось встречать. Но чего–то подобного от бывшего дзи, Реёко и ожидал.