— Десятник, — миролюбиво обратился Хань к человеку, едва сдерживавшему дрожь в коленях. При этом полководец даже не пытался изображать ту пренебрежительную манеру речи, которою Борынчи привык слышать даже из уст своего собственного начальства. Тайпэн даже кивнул ему слегка, без всякого умысла, просто приветствуя, и хшмин как послушный болванчик тут же согнулся в поясе чуть ли не пополам.
— Высокочтимый.
— Как вас зовут?
— Борынчи, без семьи и рода.
— Да теперь я вижу ваше лицо, и имя, разумеется, тоже хшминское. Это кое–что объясняет. Я наблюдал за вами в бою, — спокойно продолжил Ли, на мгновение обернулся и, обменявшись взглядами с къёкецуки, слегка поправился. — На вас обратили мое внимание.
Уважительное окончание по отношению к его персоне, промелькнувшее в последней фразе, окончательно «добила» десятника. В голове у стрелка проскочила шальная идея, что не поздно пока покончить с собой самому, ведь Хань, судя по всему, приготовил для него что–то действительно зверское.
— Вы действовали несогласованно с приказом, но весьма эффективно, хотя и своеобразно.
«Он не узнает меня?! Определенно, нет! Да и как он узнает меня, ведь мы никогда не встречались лицом к лицу, — пронеслась в голове у Борынчи еще одна запоздавшая мысль. — Только если чародейством, но зачем ему тратить такие силы во время беседы с простым стражником? Зачем ему вообще нужна эта беседа?». Только уже после этого, хшмин действительно начал прислушиваться к словам тайпэна.
— Своеобразно и интересно. Определенно подобный подход заслуживает хотя бы некоторого внимания и изучения куда более умудренными мастерами, чем я. Если мы оба уцелеем в этом бою, то мне хотелось бы встретиться с вами и побеседовать чуть дольше. Мне повезло находиться в хороших отношениях с комендантом военной школы Шенчи командиром Уручи из рода Орай. Уверен, у него есть связи и хорошие знакомства в тех гарнизонах, где стрельбе из луков и самострелов уделяют повышенное внимание. Там, наверняка, захотят увидеть на деле ваш подход к использованию стрелкового оружия.
— Как вам покажется уместным, — удивление странным образом вымывало из Борынчи остатки прежнего страха. И даже бледная къёкецуки перестала вызывать у него один лишь животный ужас, неожиданно напомнив о своей довольно привлекательной женской природе. — Участвовать в любом вашем деле будет для меня честью. Если вы объясните мне все подробно, и в том случае если мы, конечно, как вы сказали, останемся в живых.
Ли улыбнулся в ответ, но Борынчи еще не настолько перестал его бояться, чтобы ответить хоть каким–то подобием проявления радости.