— Мне нужно к своим людям, высокочтимый. Вот–вот будем выступать.
— Конечно, идите, — кивнул Хань. — Нам нужно побыстрее помочь тайпэну Гкеню и его солдатам, которые все еще сдерживают в поле основные силы юнь.
Быстро поклонившись, Борынчи поспешно удалился. Ли, проводивший этого странного десятника взглядом, снова обернулся к Ёми.
— Я опять лезу не к месту со своими идеями? — вопрос Ханя содержал подтекст, который къёкецуки все же не уловила.
— Нет, ты как всегда в своем стиле, что так бесит Такату, — блеснула иглами клыков юная кровопийца. — А вот с этим парнем что–то явно не так. Не знаю, когда вы с ним встречались или что он о тебе, слышал, но он боится тайпэна Ханя, причем, очень–очень сильно. Гораздо больше, чем остальные.
— Боится? — искренне удивился Ли. — Ты уверена?
— Уверена, — ответила къёкецуки. — Для меня это довольно ясное и странное ощущение, когда кто–то поблизости вдруг перестает бояться моих добрых алых глаз только потому, что рядом есть нечто, чего этот кто–то боится гораздо сильнее.
— Вернемся к этому вопросу позже. Ты так и не сказала, удалось ли вам спасти Ка»исс?
— То, что от нее осталось, — хмуро бросила Ёми, но тут же пояснила. — Она жива, если ты об этом, а что до остального, то помолись предкам своего Императора. Не знаю никого другого, кто мог бы ей сейчас помочь.
События в этот день развивались стремительно, и о плачевном положении дел их северной группировки в командной ставке Юнь узнали уже только тогда, когда городская стража Таури обходным манером атаковала вдоль линии осадных укреплений во фланг сражающимся. На море ситуация складывалась не менее хаотично и непредсказуемо. Успех кренился то в одну, то в другую сторону, и ярко выраженного преимущества по–прежнему не было ни за Южной эскадрой, ни за флотом царского двора. Дальнейшие действия командиров, принявших на себя руководство армией после смерти генерала Окцу, были запоздалыми, но предсказуемыми.
Три тысячи солдат было брошено к переправам в районе Гункань, с целью перебросить их на помощь северной группировке, остатки которой отступали сейчас с боем к позициям прибрежных артиллеристских батарей. Сами инженеры уже активно разворачивали свои машины и меняли прицелы, готовясь встретить врага не меньшим градом снарядов и стрел, чем тот, которым ряды самих юнь пока поливали со стороны имперцев.
Планомерное действо, давно рассчитанное на бумаге и продуманное до мелочей в вопросах организации логистики и распорядка, было сорвано самым нахальным образом. Через распахнувшиеся Речные ворота Таури в устье Чаанцзянь стали выходить корабли из эскадр Камо и Синцзян. Куай–сё начали активно обстреливать северный берег и батареи, развернутые на Гункань, а также мешать переправе войск. Ответный огонь с острова был не менее плотным и яростным, а вот саперам северной группировки вновь пришлось тратить драгоценное время на то, чтобы в очередной раз перенацелить свои механизмы. Впрочем, камнеметы осаждающих с южного берега тоже вступили в дело, и суда речного флота, по сути, оказались под перекрестным обстрелом, где им оставалось рассчитывать лишь на удачу и собственную выдержку. Но свою главную задачу хайтины Шао Шэн и Ло Гонкэ все же выполнили, полноценная переброска воинов юнь была теперь сорвана, по меньшей мере, на несколько часов.