Арсентьев тяжело забрался в тесную кабину, сверху вниз протянул Князеву руку:
– Ну, желаю успехов. Привет коллективу.
Князев кивнул. Арсентьев потянулся к скобе дверцы и уже иным тоном, вполголоса и внушительно, добавил:
– Только не вздумайте партизанить…
– До свиданья. – Князев зашагал прочь.
Вечером Арсентьев писал письмо в управление:
«…от Вашего предложения он отказался. Очевидно, что отказ этот к лучшему. Он милый юноша, способный геолог, но со всеми запанибрата, и я считаю, что человек, выросший и воспитанный в каком-нибудь коллективе, не может впоследствии стать полноценным руководителем этого коллектива, так как теряется чувство дистанции. Нужен новый, свежий человек, «варяг», который сразу же поставил бы себя на должную высоту. В данном случае на эту ответственнейшую должность вполне подошел бы, как я уже Вам докладывал, старший геолог Ишимской партии В. Я. Стоковский, мой бывший сотрудник, товарищ знающий и требовательный…»
Запечатав письмо, Арсентьев взял бланк радиограммы:
«Тымера, Князеву. Работы продолжать в строгом соответствии с проектным заданием».
Размашисто расписался и поставил дату – тремя днями позже.
Глава четвертая
Странное это было собрание. Не то производственная летучка, не то групповой сговор. Присутствующие расселись широким кольцом подле костра, но костер был не в центре. Смыкая кольцо, он, казалось, тоже являлся участником и наравне со всеми имел свое мнение и право голоса.
Около костра на перевернутом ведре чинно сидел Матусевич. Слева от него возлежал Высотин, подперев кулаками рыжеватую бороденку. Рядом по-турецки согнул ноги Тапочкин и тихонько выстукивал по голенищу резинового сапога барабанные ритмы. За ним примостились на чурочке Шляхов и Лобанов, бедро к бедру, плечо к плечу. Боком к центру круга расположился Костюк, всем своим видом выражая непричастность к происходящему: я здесь, но не с вами. В полуметре от него уткнул нос в колени Заблоцкого Дюк. По другую сторону костра сидел на пеньке Князев в своей излюбленной позе: локти уперты в колени, пальцы рук сцеплены. Чуть поодаль дымили махрой горняки.
– Все собрались? – спросил Князев и провел глазами по кругу.
– Есть предложение избрать президиум в составе… – скороговоркой начал Тапочкин, но Высотин ткнул его в бок, и Тапочкин прикусил язык.
– Обойдемся без президиума, – сказал Князев. – И без секретаря. – Он еще раз обвел всех глазами и встретился взглядом с каждым. Над лесом висела круглая маслянистая луна, костер пылал ярко и ровно.
Три дня назад, – начал Князев, – я беседовал с начальником экспедиции. Доложил о нашей находке и сказал, что считаю необходимым изменить направление поисков. Начальник экспедиции не согласился со мной. Я пытался настоять на своем, но мои доводы его не убедили. Он дал распоряжение продолжать ту работу, которую мы сейчас делаем. Я собрал вас вместе для того, чтобы обсудить, как нам быть дальше. Мне нужна ваша помощь и ваше согласие. Один я ничего не сделаю… – Он вынул сигарету и долго разминал ее. Потом прикурил, глубоко затянулся. – Вот такая, братцы, штука… Все это, прямо скажем, чем-то попахивает, но ярлычки клеить не наше с вами дело. Наше дело – найти руду. Коренные выходы материнской интрузии, валуны которой мы обнаружили на Тымере. Они находятся где-то северо-восточнее, скорее всего за пределами планшета. В том, что они там есть, я уверен. Могу доказать это сейчас, не сходя с места, любому из вас… Доказать или так поверите?