– Потому, что одна поисковая партия стоит на пороге большого открытия.
– Вы имеете в виду этот рудный валун?
– Да, этот самый.
– Я интересовался мнением ваших соседей. Они настроены на этот счет довольно скептически.
– Кто именно? Переверцев?
– Это не имеет значения.
– Хотел бы я с этим человеком поговорить…
– Может быть, вам такая возможность представится. А теперь я должен сказать, что ваши планы меня не устраивают, к сожалению. Главный геолог нужен сейчас.
– Сейчас я не могу.
– А я не могу ждать.
Князев щелчками отряхнул с коленей невидимую пыль, тихо промолвил:
– Мне очень лестно ваше предложение. Месяца через два я бы его принял. А сейчас не могу. Без меня здесь все поломается. Я семь лет искал эту проклятую руду, она почти у меня в руках… В общем, это мое дело для меня важнее.
Арсентьев откинулся назад, морщины на лбу разгладились, в голосе зазвучали укоризненные, почти отеческие нотки:
– Ну что вы, Андрей Александрович! «Мое дело!» И это говорит руководитель, коммунист? Нельзя так, нельзя. Это наше общее, наше кровное дело! Не надо только горячиться, и все будет хорошо. Может быть, вы и правы, должность администратора – тя-ажелая ноша. Будь я помоложе, я бы лучше с молотком и компасом, как вы все… О-хо-хо… Старость не радость.
Он привстал, за ним приподнялся Князев. Высота палатки не позволяла выпрямиться во весь рост, и оба стояли согнувшись, сблизив лица.
– Погодите, Николай Васильевич, – сказал Князев. – А как же моя докладная? Надо валунные поиски ставить.
Арсентьев отвел глаза.
– Это вопрос серьезный, Андрей Александрович, его на ходу решать нельзя. Сделаем анализы, прикинем, посоветуемся, тогда…
– Но когда же это будет! – воскликнул Князев.- время-то идет, уже июль кончается!
– Вы же пока не безработные? – Арсентьев улыбнулся, на щеках обозначились ямочки. – Работайте себе спокойно, кончайте планшет, никуда ваша руда от вас не денется.
– А все-таки?
– Не волнуйтесь, в самое ближайшее время я вам радирую.
– Так можно надеяться?
– Надейтесь, надейтесь. Ну, где там мой летчик?
Появился искусанный летчик в куцем накомарнике поверх фуражки. Он нес на кукане полдесятка хариусов и веточкой отмахивался от комаров.
– Вот не везет! – сообщил он. – Здо-о-ровый дурак сорвался, килограммов на тридцать, наверное! Блесну, тройник и метров двадцать лески уволок, змей! А этих, – он приподнял кукан, – поверите, руками наловил! Возле самого берега. Заливчик, а выход камни загородили, будто нарочно кто-то. Как они попали туда – ума не приложу!
К вертолету шли молча – впереди летчик со своей добычей, за ним Арсентьев, сзади хмурый Князев нес мешочек с пробами и упорно смотрел на ноги начальника экспедиции. Дались ему эти брезентовые сапожки…