В ритме музыки, поет от счастья душа молодой панны.
Не знает ещё пан, что навеки испортит эта его любовь буйную кровь древнего рода...
Дурную струю принесла урожденная пани Лещинская в кровь Островских. Стали рождаться от того брака рачительные землевладельцы, музыканты, доморощенные художники, инженеры, педагоги, поэты и сочинители романов. Конечно, если жизнь заставляла их браться за оружие, они брались и достойно блюли панскую воинскую честь, но при первой же возможности, вкладывали сабли в ножны и спешили к уютному семейному очагу. В любви и доброте множились Островские. К концу девятнадцатого века, прадедовское имение было, десятки раз, поделено на десятки долей и сотни раз - перепродано за долги. Стали, некогда гордые, совершенно обнищавшие паны Островские зарабатывать себе на хлеб тем, что некогда было всего лишь панскими причудами и увлечениями. Неизменными у рода остались только светло-русые волосы, невысокий рост и худощавые, нежные, словно точеные лица, напоминающие лицо пани Лещинской, с круглыми, похожими на крупную картофелину, носами, доставшиеся потомкам от её мужа...
После столь глубокого экскурса в историю рода, мне нет необходимости описывать внешность Саньки Островского - бывшего библиотекаря военно-строительного отряда N 63581, неожиданно ставшего красноармейцем-стрелком в октябре 1941 года.
Витька Александров так и не удосужился узнать, как выбрал Санька свою будущую, такую не серьёзную, профессию. А выбор тот был немного странным. Санька закончил Смоленское культурно-просветительное училище по специальности "Руководитель оркестра народных инструментов", по классу "Балалайка".
Благодаря отнюдь не богатырской комплекции, в стройбате, Санька попал во взвод отделочников. За месяц, научился довольно сносно наносить на потолки и стены клеевую меловую шпаклёвку и виртуозно затирать неровности мелкой наждачной бумагой, накрученной на деревянный брусочек. По вечерам, после трудовой смены и сверхурочного задания, Сашка снимал пропитанную мелом рабочую одежду, смывал с лица меловую пыль, одевал чистенькое обмундирование и, если не нужно было идти в наряд по части, шел в клуб.
Там брал в музыкалке "Альт", нотную тетрадь военных маршей и, глядя на ноты, дул в мундштук непривычного инструмента, стараясь извлечь подобие "Прощания славянки". Поскольку Санька был не самоучкой, а профессиональным музыкантом, довольно скоро стал он выходить на плац в составе духового оркестра, возглавляемого неисправимым пьяницей и рьяным "самовольщиком" Серёгой Скрыником.