— Простите меня, майор, я безумная женщина! Простите и расскажите мне все, что вам известно о моем бедном Руперте!
Майор не ответил, он продолжал ходить по комнате, как будто все еще был погружен в глубокое раздумье.
— Скажите, миссис Вальдзингам, есть ли у вас портрет сэра Руперта Лисля? — спросил он неожиданно.
Она распахнула шаль и, сняв с шеи золотую цепочку с медальоном, молча подала ее майору. Открыв медальон, он увидел миниатюрный портрет сэра Руперта Лисля, написанный на слоновой кости незадолго до страшной катастрофы.
Майор долго рассматривал его и даже, чтобы лучше видеть, подошел поближе к окну.
— Мадам, — сказал он с видимым волнением, — мне страшно произнести хоть слово, которое могло бы ввести вас в заблуждение… но я думаю, что ваш сын жив!
Лицо миссис Вальдзингам покрылось страшной бледностью, и она без чувств упала на ковер.
— Как все это не к месту, — пробормотал майор, видя, что посетительница потеряла сознание. — Бедняжка!.. Вот результат любви — любви к болезненному, бледному, ничтожному созданию… Кто бы мог подумать, что существуют люди, умеющие чувствовать так живо и глубоко? Сказать об этом Аде? Нет, это может иметь плохие последствия! Бог весть чего только не наговорил ей этот тупоумный Артур!
Он позвонил, и Соломон немедленно появился в дверях.
— Пришлите сюда горничную миссис Варней с холодной водой и всеми средствами, применяемыми при обмороках, — сказал ему майор. — Миссис Вальдзингам дурно!
Нюхательная соль привела миссис Вальдзингам в чувство. Ее заботливо усадили в кресло, которое придвинули к открытому окну. Она с недоумением оглянулась, но увидела майора и вспомнила все. Подобно всем бесстрастным людям, она великолепно владела собой.
— Благодарю… мне лучше, — сказала она. — Не беспокойтесь обо мне. Итак, майор Варней, я готова продолжить разговор и постараюсь больше не доставлять вам неприятных сюрпризов.
Слуги вышли из комнаты, и майор остался с глазу на глаз со своей гостьей. Он встал у ее кресла; она тихо взяла его руки в свои и взглянула в его глаза.
— Будьте так добры и объясните мне значение ваших слов! — воскликнула она. — Вы не стали бы произносить их, если бы у вас не было намерения раскрыть их сокровенный смысл.
Майор придвинул стул и сел рядом с ней.
— Святая истина! — ответил он серьезно. — За всю свою жизнь я не сказал ни единого необдуманного слова. Если вы обещаете выслушать меня спокойно, то убедитесь сами, что и на этот раз я не изменю этому разумному правилу! Итак, вы обещаете?
— Даю вам слово!
Она не отрывала от него жадного взгляда, а он смотрел на нее таким ясным взором, как способен смотреть только человек с чистой совестью, который не боится самых проницательных глаз.