Эмма перед отъездом успела переодеться, сменив совершенно не подходившее ей платье, купленное Челестой, на легкие желтые клетчатые брюки и тунику из набивного ситца. Яркие краски одежды добавили теплоты обычно бледным ее щекам и привлекательности всему ее облику, а гладкие шелковистые волосы ровно падали на ее плечи.
Молчание затягивалось, и, когда город был уже далеко позади, Эмма почувствовала необходимость что-то сказать. Она повернулась к Чезаре и произнесла:
— Простите, что навязалась вам таким образом.
Чезаре посмотрел на нее насмешливо:
— Милая Эмма, не начинайте все сначала. Я думал, мы с вами еще в прошлый раз договорились, что будем друзьями — не больше. Вообще-то я просто хочу получше узнать вас. Понять, что вас интересует в жизни.
— Меня многое интересует, — ответила Эмма, игнорируя все остальное, им сказанное. — А что интересует вас?
— Тоже многое, — усмехнулся Чезаре. — Как и вы, я открыт для соблазнов.
— Перестаньте надо мной насмехаться, — сказала она, чувствуя раздражение. Эмма была непривычна к таким пикировкам и решила уклониться от разговора.
— Разве я насмехаюсь над вами? Эмма, вы так просто попались на удочку! Ну почему вы не можете принимать вещи такими, какие они есть? Почему вы во всем ищете причину? Если я решил пригласить вас на пикник, что в этом такого ужасного? У вас было право отказаться.
— Мне кажется, вы пригласили меня, чтобы заставить Челесту ревновать, — ответила наконец Эмма. — И еще, возможно, все это вас забавляет. Как и вашим далеким предкам, вам, видимо, нужно иметь кого-то под рукой, чтобы мучить, выдумывая новые способы пыток и получая от этого удовольствие.
Чезаре какое-то время удивленно на нее смотрел, а потом заразительно расхохотался, тряся головой.
— О Dio[8], Эмма, вы продолжаете быть упрямой, да? — наконец он немного успокоился. — Вам, наверное, будет интересно узнать, что, несмотря на разницу в возрасте, я получаю удовольствие от вашего общества и, поверьте мне, у меня нет никакого желания вызывать ревность у вашей мачехи.
— Это я уже слышала, — резко ответила Эмма и отвернулась от него.
Он вытащил сигареты и предложил ей, положив пачку рядом с ее рукой. Эмма взяла сигарету в надежде успокоить свои нервы, а затем резким движением вернула ему пачку. Он хмыкнул и протянул ей зажигалку.
— Прикурите лучше сами, — сказал он холодно. — Очевидно, вы никак не можете избавиться от чувства смятения в моем присутствии. — Он усмехнулся. — Повторяю вам еще раз — вы слишком юны и годитесь мне лишь в дочери.
Эмма неуклюже щелкнула зажигалкой, едва не уронив ее в воду, и Чезаре тяжело вздохнул, наблюдая за ней.