Чувствуя дурноту от жара и дыма, перепуганная Эмма поплыла к низкому своду грота, в котором находилась. Платье затрудняло движение, голова кружилась, и плыть было невероятно утомительно.
Некоторые из мужчин последовали за ней, но она даже не обратила на это внимания. Впереди сияло солнце, и девушка умирала от желания почувствовать прикосновение свежего ветерка к своему лицу. Внезапно она вспомнила Чезаре, лежащего бездыханным на полу в помещении над этим полыхающим адом, и на сердце у нее стало тяжело. Уже не имеет значения, что с ней случится, вернется ли она живой или погибнет. Теперь у нее не было смысла в жизни.
Эмма двигалась с трудом, но вдруг сильные руки подхватили ее и вытащили на сушу. Она, как слепая, уставилась на своих спасителей.
— Мисс Максвелл? — спросил один из них. — Очень хорошо, теперь вы в безопасности.
— Чезаре… — Начала она уныло, и они все изменились в лице.
— Мы его обязательно найдем, — ответили ей.
— Но он мертв… — Голос ее прервался от рыданий.
— Нет, он жив, — раздался вдруг голос за спиной Эммы, и высокий мужчина, улыбаясь, взял ее крепкими пальцами за подбородок.
— Говорю же вам, он умер, — всхлипывала Эмма, сотрясаясь от рыданий. — Я видела… это… это… Марокканец его убил… Я видела! Он выстрелил в него из револьвера!
Высокий мужчина засмеялся.
— Ну, для того чтобы убить такого человека, как Чезаре, потребуется не одна пуля, — сказал он рассудительно. — С полной уверенностью говорю это. И если я не прав, пусть имя мое будет втоптано в грязь.
Вскоре Эмме позволили посетить Чезаре в госпитале. Несмотря на его утверждения, что он чувствует себя вполне здоровым, эти несколько дней его продержали в постели под наблюдением врачей. Пуля, к счастью, прошла в нескольких дюймах от сердца и застряла в нижнем ребре. Удалили ее относительно легко, и теперь не было опасений за жизнь графа.
— Вы меня так напугали, — прошептала Эмма, стоя рядом с его кроватью и немного дрожа.
— Я и сам испугался, — улыбнулся он. — Но все-таки победил.
— Чезаре, — прошептала она и повернулась к двери, где стоял Марко Кортина.
Тот все понял и тихо удалился.
— Итак, Махли перехитрил сам себя, — заметил Чезаре.
— Да, к счастью для нас.
— Главным образом, для вас, — сказал он. — По крайней мере, я бы выкарабкался, но если бы он прикоснулся к вам… — Голос его охрип. — Я… Я попросил Челесту уехать.
— Вы это сделали? — Эмма стиснула руки.
— Ведь вы этого хотели, не правда ли?
— Я? — Эмма закусила губу. — Зачем мне это?
Чезаре приподнялся, но боль в ране заставила его откинуться назад на подушки.