Дэндридж Айвел бесстрашно дал интервью репортеру «Плейбоя»: если правда погубит его, как она почти погубила Джимми Картера, очень жаль — сказал Дэнди. Да, что греха таить, он испытывает влечение к женщинам, духовное и физическое тоже. Что именно не скрепленные узами брака, не имеющие детей люди делают друг с другом, не касается никого, кроме их самих. Но брак священен, это таинство, равно как и рождение детей, а как можно произвести на свет потомство без полового акта?
— Вот это да! — восхищенно сказал Элфик. — Он получит голоса всех, кто считает себя современными людьми, и не потеряет католиков.
Назвать синяк Изабел синим было теперь никак нельзя. Кожа вокруг заплывшего глаза из пятнисто-серой с зелеными прожилками стала коричневато-синеватой. В гримерной сделали все, что могли. День был репетиционный, и то, как выглядит Изабел, не имело значения. Через два дня, перед камерами при прямой трансляции в жилища миллионов людей, это, само собой, будет существенно.
— Боюсь, тебе не удастся участвовать в передаче, — сказал Элфик.
— Чепуха, — отозвалась Изабел. — Скажи, что я ударилась об угол шкафа.
— Этим байкам никто не поверит, как бы правдиво они не звучали. К тому же мне не нравится твое настроение. Ты можешь отойти от сценария или переврать слова телесуфлера и навлечешь на всех нас позор. Посмотрю, в каком виде ты будешь в среду.
Недолго продержалось мое решение, подумала Изабел, спасовала перед привычками, усталостью, дискомфортом, насмешками всех прочих и могуществом слов, которые, четко определяя понятие, сводят неопределенное и великое к определенному и малому.
Позднее она позвонила доктору Грегори и через секретаршу отменила визит. Она чувствовала, что ей нечего ему сказать, что настоящее настолько захлестнуло прошлое, что она сейчас не может позволить себе такую роскошь, как ностальгические эмоции. Она позвонила в контору Хомера, назвавшись Элис, ей сказали, что Хомер в Нью-Йорке, но его ждут в конце недели.
— Довольно неожиданно, да? — спросила Изабел. — Я разговаривала с ним только вчера, он ни словом не упомянул о Нью-Йорке.
— Да, довольно неожиданно, — коротко ответила девица и положила трубку. Изабел чувствовала, что ее узнали, и это мучило ее. Синяк стал темней, глаз казался онемевшим, но в этом было странное утешение, словно Хомер не покидал ее, а синяки были у них в порядке вещей.
Репетиция шла плохо. Гадалка жаловалась, что яркий свет растревожил муравьев и ей теперь трудно предсказывать. Человек, экспериментировавший с медом, неожиданно обнаружил, что краска, в которую он окунал рамки для сот, токсична, у гидроинженера оказался очень высокий «трудный» голос. В одной из соседних студий был профсоюзный скандал, и операторская группа нервничала. Две камеры одновременно вышли из строя, заменить их было нечем — во всяком случае, так заявил Элфик, который уже дошел до белого каления, и репетицию отменили до следующего утра.