— Эй, Сухина! Ты не уснула часом? — Алексей вернул стряпуху от волнующих воспоминаний к жестокой реальности. — Что молчишь, голову повесив, рассказывай, коли вспомнила.
— Жарко весь день у печи, да у печи, вот и пошла на сеновал остыть, оттого и одежу сняла, да рядом разложила. Попрохладнее, да дух повольготнее там. Задремала, не приметила, как этот молодец все забрал, — девка отвечала все вроде складно, а у самой лицо, уши и даже шея налились густым багрянцем.
— А дальше как дело было? — Михайла отметил краем глаза, как охально прищурились глаза Алексея. — До утра остывала, или как?
— А-а-а…. - похоже, у Сухины кончилась фантазия и, не зная, что сказать, она лихорадочно придумывала отговорку, от усердия прикусив губу и вытаращив на боярича подведенные угольком глаза. — Дак, уснула же я. Только перед утренней зоренькой и кинулась, что одежи нету. Потом, когда мужей завтраком кормили, узнала, как дальше-то случилось.
Спиридону, вроде как, за тын хода не было. Он одежу мою надел, да, видать, хотел задами с боярского подворья уйти. А тут под утро Терентию невмоготу стало после пива, так он туда же на задворки решил сбегать облегчиться. Видит баба молодая, в сумерках спьяну не разобрался и похоть-то свою не удержал. Со спины зашел, да приголубил по-свойски, грешно говорить, но вся понева на заду в клочья изодрана. После развернул к себе ликом, да бороду нащупал — тут с Терентия весь хмель-то и соскочил вмиг. Отметелил сгоряча так, что на свету и не признать было. А поутру беглого на кол и посадили в бабьей одеже.
А на что мне теперь рванье-то. Не надобно совсем. Вчерась, вона, какой обновкой мужи одарили, за то, что бочку с пивом указала в подклети. — Сухина погладила рубаху на плоской груди и, засмущавшись, умолкла, глядя как двух мужиков разбирает неудержимый ржач.
— Ох, уморила, девка, — Алексей, вытирая проступившие слезы, махнул рукой. — Ступай себе! Ну, Михайла, чего скажешь?
— Осьма с ребятами в какой-то дурной переплет попали, — дождавшись пока закроется дверь, начал Мишка. — Но это и так ясно — их лодью, хоть и без товара мы сегодня отбили. А вот что с ними самими приключилось — вопрос! Жаль, конечно, что Спирьку уже послушать нельзя. Но, кажется, девка что-то не договаривает?
— Ну, тут все понятно — с ним она на сене прохлаждалась! Хватит о паскуде, подох — и ладно. Пойдем лучше у погостных поспрашиваем, может, кто-нибудь о других пленниках что расскажет?
К сожалению, все их настойчивые расспросы не дали никаких новых сведений о судьбе экипажа лодьи. В череде неизбежных хлопот пролетел один день и другой. Тем временем подтягивались под руку воеводы Корнея новые силы: прибыл Рябой с огневцами, коих вел веселый и шебутной Семен Дырка, получивший свое прозвище за привычку вставлять где надо и не надо слова «дырка сзаду». Перевыполнил свое обещание и Треска, приведший почти восемь десятков лесовиков из трех отдаленных вервей. Да и ближние селища, пострадавшие от грабежей и насилия, дали три с половиной десятка воев. Правда, их воинская справа оставляла желать лучшего, да и обучены они были совсем не так, как ратники Сотни, но все же это была ощутимая подмога — шутка ли, почти две сотни пешцев, почти половина из которых — неплохие лучники.