Учебник по христианскому душепопечению (Адамс) - страница 16
2. Какие конкретно библейские принципы применимы в этом случае?
3. Что следует сделать, чтобы эти принципы помогли понять и решить проблему? Эти три вопроса предполагают и обязательно влекут за собой целый ряд дополнительных вопросов, которые будут рассмотрены не сейчас, а в третьей части.
Итак, мы можем сказать, что душепопечитель должен стремиться обнаружить не что-то неизвестное или уникальное в тех трудностях, которые имеет подопечный, но то, какие из уже известных проблем он никак не может решить.
Следовательно, христианский душепопечитель может ожидать подопечного смиренной уверенностью в успехе. Ведь он знает, что если Бог даст ему разумение Писаний, он будет способен оказать подопечному необходимую помощь. Его главная трудность как душепопечителя — и она может быть довольно большой — заключается в его неспособности молитвенно изучать то, что говорят Писания о людях и их нуждах. Каждый молодой пастор должен больше времени уделять тщательному исследованию Библии и параллельному исследованию своего лукавого и испорченного сердца, которое освещается светом Слова Божьего. Он также должен наблюдать за жизнью членов своей поместной церкви и давать ей оценку в свете той информации, которую он извлекает из каждого отрывка Писаний. Он никогда не должен изучать Библию абстрактно. Его знания должны находить конкретное применение к отдельной личности. Несмотря на некоторые расхождения во взглядах с Оатс, я могу смело согласиться с тем, что он написал: «Именно в этом вопросе — как практически-пасторски использовать Библию — пастор получает минимальную подготовку».
Как помогают предварительные знания
Сильва — двадцатилетняя дочь родителей-миссионеров, которые в течение всей ее жизни трудились в Африке. Они вынуждены были вернуться в Штаты для лечения Сильвы, которая за два последних года жизни в Африке и Америке была многократно госпитализирована и которой многие психиатры (как христианские, так и нехристианские) единодушно ставили диагноз «шизофрения». За исключением нескольких слов-ответов (обычно «да-нет») Сильва не разговаривала. Так как она два года молчала, почти все полагали, что она «потеряла контакт с реальностью». Когда родители были уже в отчаянии, они услышали о христианском центре душепопечения и образования и привезли туда свою дочь. В конце третьей недели произошел прорыв. Во время этих собеседований Сильва начала говорить. То, что она рассказала, пролило свет на всю эту историю.
Когда Сильва достигла школьного возраста, родители отправили ее в интернат миссии за 350 миль от дома. В течение года они виделись друг с другом лишь короткие периоды времени, за исключением отпуска. Так продолжалось до тех пор, пока она не закончила школу. Именно в это время начали проявляться тревожные симптомы. Все предыдущие годы Сильва казалась счастливым и послушным ребенком. Не было никаких внешних причин подозревать обратное. Однако внутри нее кипела обида на родителей, которая из года в год становилась все больше и больше. Вдруг она начала противиться не только своим родителям, но и миссии, а также Богу, Которому они служили. Ее очень обижало то, что она фактически не имеет отца и матери, как другие дети. Она пришла к выводу, что даже не помнит их, и эта мысль все больше и больше ее раздражала. Но она никому ничего не говорила. Все эти десять лет ее обида росла незаметно, и так длилось до выпускного класса. Именно тогда было уже невозможно скрывать обиду и она проявилась в странных возмутительных поступках, на которые психиатры повесили ярлык «шизофрения». Хотя Сильва и восстала против своих родителей, она все же боялась потерять их навсегда, поэтому она решила вообще прекратить разговаривать, пока не открылись ее переживания.