На его вопрос, куда все подевались, молодой воин (Блинов обнаружил, что те, которые остались возле вагонов, выглядят как-то моложе, чем тогда, когда все были вместе) махнул рукой в сторону оврага в сотне метров от железнодорожного полотна. При этом молодой успокоил его: «Да вы не волнуйтесь, никуда они не денутся».
Возмущение стукнуло Блинову в голову, он вскипел и решительно двинулся к оврагу. Перед ним предстала картина под названием «Привал». Позже она трансформировалась в «Привал дембелей», но в тот момент Блинов о дембелях знал только то, что дембель – это солдат последнего года срочной службы, готовящийся к демобилизации. Он слышал, конечно, что дембели любят издеваться над салагами (недавно призванными) и что именно этого боятся все солдатские матери, потому что в этом процессе случаются всякие ужасные вещи. Но ужасы носят единичный характер, а издевательства – это просто «тяготы и невзгоды» службы в армии, которые новобранец клянется «стойко переносить», принимая воинскую присягу. Блинов и сам присягал на студенческих сборах.
Человек двадцать пять, а может и больше (откуда-то появились недостающие), безмятежно грелись на солнышке, сняв сапоги, развесив портянки и раздевшись, кто до какой степени. Был сентябрь – золотая осень. Они мечтали о своей деревне (почему-то в линейных частях, особенно в пехоте, преобладают парни из деревни). Позже, когда Блинов делился первыми впечатлениями с другими двухгодичниками, которые уже отслужили год, то есть были тоже как бы дембелями (в среде двухгодичников дембельские отношения не поддерживались, они были скорее снисходительственно-покровительственные по отношению к только что призванным), один из них дал пояснение, типа такого: каждый из них (солдат) вполне нормальный деревенский парень, но все вместе они представляют собой трудно управляемое быдло.
Блинов сразу понял, что поднять и построить это быдло он не сможет, но уже смутно подозревал, что принимать их правила нельзя – сядут на шею. Не зная, что делать, Блинов стал стыдить их, материться и упирать на то, что они не успеют разгрузи т. д. обеда. Некоторые совестливые (а такие всегда есть) отводили взгляд. Наиболее наглые (таких меньше, но они влиятельнее) развязно предлагали Блинову расслабиться и присоединиться к привалу, а салаги вагоны разгрузят – пусть попробуют не разгрузить. Никто без обеда оставаться не собирался. Основной мотив был такой – мы в свое время наразгружались, теперь их очередь.
О неуставных отношениях и дедовщине знают все. Большинство обвиняют армию и как институт, и конкретную советскую армию (они думают, что где-то там в армии курорт), и конкретных генералов и командиров, которые вместо боевой и политической подготовки занимаются коррупцией. На самом деле, армейское бытие просто отображает гражданское с каким-то коэффициентом. В любом коллективе (и не только мужском) всегда есть лидер, «шестерки» и унижаемые. Если дело не доходит до беспредела, все остальные молча с этим соглашаются.