Нина спросила:
— Так как мои вещи? Может быть, их вывесить на солнце?
— Пойду, посмотрю, — сказал Антон.
Он шел к двери не спеша, высокий, в туго сидящих черных джинсах и темно-серой толстовке. В дверях он наклонился, чтобы не удариться о притолоку. Он сделал это привычно, значит, в этом доме он появляется часто.
Нина, глядя в окно, пыталась понять, в каком поселке этот дом. Но то, что это не их поселок, точно. Иначе она бы слышала о Метельских, тем более, они — родственники профессора-грибника.
Он вернулся с Ниниными вещами.
— Высохло все, кроме ботинок, — сказал он. — Вы наденете мои сапоги.
— Ваши? У меня тридцать седьмой размер.
— В носы моих сапог сорок четвертого размера мы набьем газет, — сказал он. — Сейчас принесу.
Нина переоделась, вспомнила о своих сырых вещах под диваном, положила в карман куртки.
Антон принес сапоги, она надела их, прошлась по комнате. Он с незнакомым для себя умилением наблюдал за ней.
— Можете идти? — спросил он.
Нине уже не нравилось, что он до сих пор называет ее на «вы». Только однажды у него вылетело «ты». Но она молчала об этом.
— Могу, — она кивнула. — Спасибо за все.
Путь был не самый длинный — только до машины. Антон решил довезти Нину с Филей до их дачи.
— Ох, наконец-то, — вздохнула она с нарочитым облегчением, когда села рядом с Антоном в машину.
Филька забрался на заднее сиденье так ловко, будто всю жизнь с утра до вечера катался на черном джипе.
— Собакам идет машина, верно? — Антон кивнул на Филю.
— Ага, — согласилась Нина.
Они ехали не тем путем, которым Нина и Филя шли из дома до речки. Антон отправился кружным, по дороге. Если спросить Нину, она призналась бы, что готова ехать с ним до самой Москвы.
Антон молчал, Нина тоже. С самого детства отец приучил ее не трещать в машине.
— Где ваш дом? — спросил он, наконец.
— Вон, за забором из рыжего штакетника.
Он помог Нине выйти из машины, довел ее до крыльца.
— Сейчас я отдам вам сапоги, — пообещала Нина. Быстро сбросила их в сенях, нырнула в старые кроссовки и отдала сапоги Антону.
— Спасибо… За все…
Он кивнул, улыбнулся и уехал.
Когда машина скрылась за поворотом, Нина почувствовала незнакомую пустоту. Такой не было даже тогда, когда подслушала Димин разговор…