— Стоит, — сказала она. — Цветок лилии — символ невинности.
Дима засмеялся.
— Звучит интересно, — он быстро опустил руку и под столом нашел ее колено. Она вздрогнула. — Если это символ последней невинной встречи, — он не мигая смотрел на нее, — я… готов взять его на память.
Нина подскочила на диване.
— Да ну тебя, — вспыхнула она.
— Что такого я сказал? — Он вытаращил глаза, смешно по-детски вращая ими.
Нина засмеялась. Сейчас она видела прежнего Диму, который до сих пор не тревожил ее опасными словами.
— Что я такого сказал? — настойчиво повторил он. — Объясни, что ты услышала в них такого…
— Ничего не услышала, — ответила Нина. — С чего ты взял? Давай лучше пить чай. Ты сам читал вот здесь, — она ткнула пальцем в меню, — что этот чай прочищает мозги и освежает разум.
— Мой разум свеж, — Дима усмехнулся. — Как никогда. Он мне подсказывает, что мы оба уже взрослые, — теперь в его голосе не было игры.
Нина молча подняла чайник, пытаясь унять дрожь в руках. Она уже почти дотронулась носиком чайника о край его чашки — и она предательски звякнула.
— Хорошо, все, как ты хочешь, — сказал Дима. — Мы попросим девушку выловить нам букеты. — Он поискал глазами официантку. Но ее не было в зале. — Потом, когда я буду расплачиваться, я ей скажу. А пока давай-ка выжмем весь аромат и все целебные свойства из обоих.
— И станем… — подхватила Нина. Она обрадовалась, что он готов перейти на безопасную тему.
Но Дима перебил ее:
— Мы станем способны на то, — он быстро наклонился к ней и, горячо дыша в шею, закончил: — Чего давно хотели…
Она отпрянула.
— Ага-а, значит, знаешь, о чем я, да? Конечно, знаешь. Тогда чего ты боишься?
Нинин пульс сейчас мог соперничать с пульсом лыжника, который пробежал олимпийскую дистанцию. Сто восемьдесят ударов в минуту. Она пыталась унять его чаем. Никогда Дима не говорил ничего подобного. А она… она хотела услышать?
Хотела. Но только услышать. Чтобы знать, она — как все. Во всем, кроме пятна на лице.
Но не обсуждать, не делать… Потому что у нее свои собственные представления о том, что нужно ей и когда…
Наконец, чайно-лилейные букеты перестали колыхаться в сосуде, зелень топорщилась, словно ее никогда не укрывала вода.
— Заверните нам эти цветы, — попросил Дима, когда официантка подошла к столу и протянула руку к прозрачному чайнику.
— Два букета, пожалуйста, — добавила Нина.
Восточное лицо девушки не дрогнуло, она медленно кивнула.
— Одну минуту. — Чайник уплыл вместе с ней за ширму, расписанную драконами.
Дима подмигнул Нине:
— Видишь, все только так, как ты хочешь.
— Да, — сказала она, — я… — так хочу. — Но в голосе не было намека на то, что имел в виду Дима. Нина заметила, как скривились его губы.