– Суки, как есть суки, – Илья вцепился в мышь едва ли не до хруста. – Урод на уроде, город дебилов. Чтоб вам всем… – он замер, осторожно повернул голову на еле слышный шорох у двери.
Ольга маячила за спиной как тень – высокая, бледная, в каких-то немыслимых длинных тряпках и старых джинсах под ними. Волос не видно в темноте, словно от человека осталась одна оболочка, и та скоро растает. Илья вскочил со стула, заслонил собой монитор, но было поздно. Ольга попятилась к двери, налетела на стену и зашарила по ней рукой в поисках выхода.
– Оль, подожди, послушай меня. Это все бред, я не верю. Нас кто-то подставил, – распинаться он мог сколько угодно. Ольге было плевать на его слова, он видел это по выражению лица жены – отрешенному, злому и торжественному. Стало жутко, Илья шагнул к Ольге, но та выставила руки перед собой.
– Кто подставил? Кому мы нужны? – Голос хриплый, срывается и дрожит. – Не подходи ко мне, не подходи. Это не бред, это правда. Я не дура, я все помню. Не подходи.
Илья остался на месте, Ольга побрела в кухню. Громыхнула там чем-то и пошла мимо мужа в спальню, закрыла дверь, Илья услышал, как скрипнули пружины. Отмер, наконец, выключил компьютер, выпил остывший чай и лег на Мишкину кровать. «Это правда», – ничего подобного, это не может быть правдой. Не может, и все. Но это было, как и «носорог» рядом с Ольгой, как героин в багажнике «Ровера», как весь сегодняшний день. Ладно, порошок в машине, пусть с натяжкой, еще можно объяснить – гайцы подбросили по чьей-то просьбе и не забесплатно. Можно напрячь мозги и вспомнить всех, с кем хоть раз в жизни поцапался или морду разбил. Но Ольга-то тут при чем, она каким боком причастна? А складно все получается – ему наркоту в багажник, ей в это же время коньяк, черную мразь с волосатыми лапами и разбитую машину. Но зачем такие сложности, когда могли, как Наталью…
Он засыпал, просыпался и снова проваливался в сон, чтобы, придя в себя, вернуться к накрепко засевшей мысли, из предположения ставшей уже уверенностью – от него чего-то хотят, чего-то добиваются, а объясняют вот таким способом. Знать бы, кто и чем он им, скотам, помешал… И не оставляло поганое чувство, словно попал в камнепад и летит теперь вместе с обломками скал в бездну, и ни кустика на пути, ничего, за что можно уцепиться. Только следи, чтобы гранитной глыбой по башке не заехало, только успевай уворачиваться. И обвал заканчиваться даже не собирается, наоборот – набирает силу, входит во вкус…
Дверь спальни открылась еле слышно, Илья сел на кровати и прислушался, поежился от холода. Снова на балконе в детской неплотно пригнанная створка на окне отошла, надо выйти и поправить ее… Тихие шаги замерли за дверью ванной, щелкнула задвижка замка, полилась вода. Илья свалился на подушки, закрыл глаза. И задремал под плеск воды, упал в черный сон, без мыслей и рассуждений. Вскинулся, словно кто-то ударил по плечу, снова сел, покрутил головой, прислушался. Все спокойно, по-прежнему ровно шумит вода в ванной. «Сколько времени?» Илья нашел мобильник, глянул на экран. Почти час ночи, однако. И что-то снова не давало ему покоя, застило тяжелые мысли, стучало в висках. Время, время – он сам не понимал, что происходит. Зажмурился, и перед глазами появилась картинка – фотографии со страниц городского форума. Шок, ярость, тихие шаги за спиной, гаснущий монитор. И четыре цифры в правом нижнем углу, тогда они показывали без четверти полночь. Потом провал, снова звуки шагов и плеск воды, который так и не прекратился. «Больше часа прошло». Илья поднялся с кровати, подошел к двери в ванную, толкнул ее. Закрыто изнутри, в темноте отлично виден светящийся контур.