– Оль, ты как? – произнес Илья негромко. – Выходи, уже поздно.
Тишина, только льется и льется вода. Молчит, понятное дело, и фиг заставишь ее говорить. Но грызло что-то изнутри, толкало к действиям, не давало молчать. «Я все помню, я не дура», – говорить-то она не разучилась, пусть пошлет куда подальше еще раз, только бы услышать ее голос, и можно ползти обратно в комнату. Сама разберется.
– Выходи, – он грохнул кулаком по створке, прислушался. Снова ничего, ни малейшего движения внутри. Еще удар, от которого на голову посыпалась пыль с наличника, еще – с тем же результатом.
– Выходи, или я дверь сломаю! – проорал Илья и замер, затаив дыхание. Черта с два, то же безмолвие в ответ, и на душе уже не просто кошки скребут, а полыхает все от ярости и бессилия.
– Я тебя предупредил! – он вжался в стену напротив двери и врезал ногой по замку. Хлипкая конструкция вылетела со второго удара, Илья рванул дверь на себя и едва не задохнулся. Тошный, сладковатый дух, приправленный растворенной в воде химией, ударил в лицо, пар застилал глаза, в его клубах ни хрена не разобрать. Только видно, что вода в ванне почему-то багровая, а на бортике лежит мокрая черная тряпка, а под ней что-то белое, неподвижное. Присмотрелся – не тряпка это, а волосы раскиданы, и бледное, с застывшей гримасой судороги Ольгино лицо уже пошло синевой. Как была – в футболке и старых джинсах – так и лежит по грудь в черной воде, словно спит.
Сначала действовать, потом думать – сейчас то, что надо. Илья выволок Ольгу – тяжелую, неповоротливую в мокрой липкой одежде – из ванны, уложил на пол. На плитках немедленно расползлось жуткое багровое пятно, из разрезанных вдоль вен под локтями на обеих руках бегут темно-алые ручейки. Вены – это не артерии, она бы давно умерла, но до артерий трудно добраться, они проходят слишком глубоко, обычным «кухарем» не достать…
Он встал на колени, раздвинул Ольге веки. Так, рефлексы есть, она жива, только без сознания от кровопотери.
– Сейчас, сейчас, – бормотал он, сжимая зубы, чтобы они не лязгали, сорвал с вешалки полотенце и разорвал его надвое, жгутами перехватил Ольге руки выше локтей, посадил ее, прислонил к стене. И ударил с силой пару раз по бледным с багровыми разводами щекам. Ольга слабо мотнула головой и поползла по стенке вниз. Илья подхватил ее, поднял ей руки, прижал к груди.
– Вот так сиди, чтобы руки выше сердца были, или умрешь, – и ударил ее по лицу еще раз. Мотнулись мокрые волосы, Ольга застонала, приоткрыла глаза, руки задрожали и упали на колени. Она шевельнула ими, но поднять не смогла, Илья вылетел из ванной, нашел мобильник и бросился назад.