Год - тринадцать месяцев (Мхитарян) - страница 38

Выгода, потеря, процент, золотой фонд — как в Госбанке! В довершение Дора Матвеевна пододвинула на край стола какое-то подобие бухгалтерской книги и деловито предложила:

— Распишитесь в том, что вам вынесен выговор за неправильные действия.

Выговор в приказе! Я всегда думал, что он схож с благословенной струей огнетушителя, направленного в пекло пожара. Этот же мой первый писаный выговор был как плевок в занимающийся костер. Даже грустно стало. Я взял тяжелую ручку.

— Вот здесь, — показала Дора Матвеевна.

Рядом с кончиком карандаша, казавшегося продолжением сухого длинного пальца, я оставил свой автограф.

В отличие от классных собраний, где председательствует лицо избранное, ежедневные летучки после уроков ведет сам староста.

Заглядывая в самодельный «Журнал дежурного», Сашка докладывал классу:

— За сегодняшний день никаких ЧП не было. По поведению получили на всех уроках пятерки. Только на английском четверку и на арифметике тройку. Тина Савельевна выгнала из класса Горохова и Васнева…

— Удалила, — поправляю, я.

— Ну, удалила. Дальше. Отсутствовали: один Колосов. Причина неизвестная. Первый день.

— Отец из разведки вернулся, — дополняет дежурный Шушин.

— Не перебивай, — строго обрывает его староста.

Однако я прошу Шушина объясниться.

У Севы отец геолог, до самой зимы дома не бывает. А тут как раз приехал в город по делам на один день…

— Он с вечера сказал, что завтракать будут вместе, а сам проспал, — поясняем Сашка, — вот Сева и не пошел в школу, чтобы побыть с отцом.

— А тебе откуда это известно? — недоумеваю я.

— Мы же вместе с Шушиным заходили к Колосову. Нам по пути.

— Почему ж ты сказал, что причина отсутствия Колосова неизвестна?

— Так по закону же надо, Григорий Иванович! — Старосту выводит из себя моя непонятливость. — Как мы договаривались? Дежурный на другой день узнает, кто и почему пропустил, и докладывает. На другой день! А так все перепутается.

Ребята смеются над законником. Я пользуюсь случаем, чтобы объяснить, что такое «формалист» и «бюрократ». Потерявший воодушевление Кобзарь продолжает доклад:

— Получили двойки: одна Иванова, по английскому. Опоздала Барабак. На десять минут.

— На каких там десять! — оскорбленно кричит Наташа. — Только Виктория Яковлевна вошла, и я за ней.

— Ну вот! — возмущается Сашка. — Опять скажете — формалист и бюрократ! Есть же закон — не перебивать во время доклада!

Тут Сашка прав, и я советую Барабак помолчать. Наташа продолжает ворчать, но уже шепотом.

— По чистоте, — продолжает Кобзарь, — получили четверку. Класс чистый, сам под партами проверял. А пятерки не поставили потому, что полно на переменах. Я сам помогал дежурным выгонять из класса. Выгоняешь, выгоняешь, а они опять лезут. — Махнув безнадежно рукой, староста переходит к следующей части ритуала — исполнительной. — Иванова, давай дневник.