Кабинет Ксении Иларионовны (она говорила: «Зайдите ко мне в кабинет») мы называли чистилищем. Отсюда единственный путь к директору.
Дора Матвеевна встретила меня против обыкновения без величественного кивка головы в сторону стула. Неважная примета!
— Я пригласила вас, чтобы поблагодарить за то, что вы прославили мою школу на весь город. Спасибо вам большое, Григорий Иванович!
Не зная за собой славных дел, я молча принял благодарность, которая по тону больше походила на эпитафию.
— На весь го-род! — продолжала Дора Матвеевна, отбивая слоги карандашом по стеклу стола. — С высокой трибуны партактива уважаемый человек, член горкома, директор крупнейшего завода товарищ Малинин, рассказывая о работе с молодежью, коснулся, между прочим, и тех порочных методов воспитания, которые практикуются во вверенной мне школе, где учителя, заметьте, учи-те-ля, а не отдельный новичок, издеваются над детьми, заставляя их мыть туалеты.
Вот оно в чем дело! Я попытался объясниться, но Дора Матвеевна не стала слушать меня. К чему теперь оправдания? Она не такой директор, чтобы давать своих работников в обиду, и там же, на активе, выступила со справкой. И дала разъяснения. Будьте спокойны. Речь идет о будущем. Она не против строгости и наказаний. Но надо же думать и выбирать средства! И ставить в известность! Ведь не чужая она! Не побоялась ответственности, взяла к себе молодого, неопытного учителя. Так надо же оправдывать надежды, надо бороться за честь школы, а не пятнать имя ее директора, которое вот уже четверть века чисто как стеклышко…
Я смотрел на Дору Матвеевну и действительно не мог найти ни одного пятнышка. Не принимающее загара лицо ее молочного цвета даже в гневе покойно и чисто от туч. Тонкие иссиня-черные волосы в буклях не потеряли своего блеска. Темно-коричневое платье дорогой шерсти, свободно облегавшее ее большую, без излишеств, фигуру, блистало новизной.
Пауза затягивалась. Я не был уверен, что в памятном эпизоде с мальчишками поступил лучшим образом, и признался в этом.
— Очень хорошо, что вы самокритичны, — выслушав меня, продолжала педагогически ровным тоном Дора Матвеевна. — Признать ошибку — значит наполовину исправить ее. Доведите дело до конца. Проявите к мальчику особое внимание. Установите контакт с родителями. Я поняла, что отец хочет перевести его в другую школу. Сами посудите, с какой стороны это охарактеризует классного руководителя. И для школы невыгодно, прямая потеря. Мальчик тихий, из хорошей семьи, отличник. А каждый отличник — это определенный процент золотого фонда школы.