— Ага, — сказал он, — я уже знаю. Наказано за тобой присматривать. Будешь мне помогать с животными.
— Помогать?! — я ушам своим не поверил. — Значит, я смогу ходить в лес?
— Только со мной, — строгим голосом ответил Хагрид, вращая руку в гадостной жиже. — Покажу тебе фестралов.
— Ура! — завопил я и подскочил вверх. — Фестралы! Фестралы!
— Вот, кормежку для них готовлю, — между тем, продолжал Хагрид, и я тут же перестал прыгать и кричать.
— Они что, едят эту тухлятину?
— Много ты понимаешь, — Хагрид улыбнулся. — Это не тухлятина, а лакомство. Тут не только кишки…
— Мама родная, — потрясенно произнес я. — Кишки.
— … тут молотые кости, мозги, печенка, витаминчики кой-какие. Вот постоит пару дней на солнышке…
— Фу!
— Можешь не ходить, — пожал плечами Хагрид.
— Я пойду, пойду! А когда?
— Давай посмотрим, — Хагрид положил локоть на край бочки, и с широкой ладони, которой он мешал лакомство для фестралов, ему на штаны закапала темно-коричневая жидкость. — Сегодня праздник, завтра все разъезжаются… ну, во вторник, значится, и пойдем.
Вечером мы отправились в Большой зал.
— Я так и знал, — расцвел Флетчер, увидев над учительским столом слизеринское полотнище с огромной змеей.
— Ты же едва не рыдал, когда шляпа распределила тебя к нам, — напомнил я ему, хотя тоже испытал нечто похожее на гордость, идя под зелено-серебристыми цветами нашего герба. Мы уселись на свои места и стали ждать начала церемонии.
— Поттер, Поттер! — вскоре зашептали в зале, и все привстали, чтобы посмотреть на Гарри Поттера, в одиночестве идущего к своему столу. Мы с Пирсом обменялись многозначительными взглядами.
Наконец, в зал вошел Дамблдор. Все мгновенно стихли.
Поздравив нас с окончанием очередного учебного года и пожелав как следует отдохнуть в летние каникулы, директор приступил к оглашению результатов подсчета баллов четырех домов. Слизерин оказался на первом месте, за ним шел Равенкло, Хаффлпафф и замыкал четверку Гриффиндор. "Давайте теперь есть", подумал я, но оказалось, что это было еще не все.
— Нужно, однако, принять во внимание последние события, — сказал Дамблдор и прокашлялся. — Вот несколько баллов, полученных в последнюю минуту…
И чем дальше мы слушали финальную речь директора, тем шире открывались наши рты. Даже Пирс выглядел потрясенным. Когда Дамблдор провозгласил, что награждает десятью баллами Лонгботтома, я не выдержал и крикнул:
— Это нечестно!
Но мои слова потонули в восторженном реве трех остальных домов, праздновавших падение Слизерина. Ошеломленно смотрел я на то, как нашу змею сменяет лев, а зеленый цвет превращается в алый. Пирс что-то прошептал, но мы его не услышали. Флетчер качал головой, словно не веря собственным глазам. Один Нотт сидел с кривой усмешкой на губах.