— Ну что, — сказал он мне, — почувствовал спортивный дух?
— Это не спортивный дух! — возразил я. — Он даже очки вычислил, чтобы Гриффиндор нас обогнал!
— А кто тебе сказал, что в спорте все должно быть честно? — Нотт протянул руку и начал накладывать себе в тарелку горячие картофелины. — Это игра, Ди, и каждый хочет в нее выиграть.
Я промолчал. Нотт был прав.
Дамблдор за столом оживленно беседовал с Флитвиком. Макгонагалл с довольным видом ела салат. Профессор Синистра и очкастая прорицательница Трелони, выползшая для разнообразия из своей башни, что-то обсуждали с сосредоточенными выражениями на лицах. Снейп уныло ковырялся вилкой в тарелке. Да ну вас всех к Мерлину, подумал я и придвинул к себе яблочный пирог.
Каникулы начались, но моя жизнь почти не изменилась. Первую или вторую половину дня я торчал в библиотеке или в лаборатории, остальное время проводил с Хагридом или профессором Спраут, рекрутировавшей меня помогать обустраивать новую теплицу, на которую расщедрился совет попечителей. Мы устанавливали длинные металлические столы, присоединяли к толстым железным столбам крепления для горшков и расставляли постепенно прибывающие новые растения. Я был рад делать что-то руками, иногда оставляя свою палочку в спальне, потому что ее оказалось некуда девать — на лето я избавился от длинной, вечно путающейся под ногами мантии, к которой так и не смог привыкнуть.
Через неделю работы со Спраут, перетаскивая в теплицу очередной горшок, я случайно задел рукой какой-то длинный желтый кактус, который не замедлил выстрелить в меня иголкой. Я не знал, что это за растение, но профессора поблизости не оказалось, а поскольку никаких немедленных реакций на мне (или во мне) не появилось, я выкинул иглу и благополучно забыл об этом, продолжая носить горшки и расставлять их на столах. Прошло несколько минут, и до моих ушей вдруг начал доноситься невнятный шепот. Шепот становился все громче, но я не разбирал ни единого слова. Прекратив работу, я начал озираться по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Неожиданно теплица предстала передо мной совершенно в ином виде. Вместо длинного желтого кактуса я вдруг заметил светло-фиолетовое свечение с алыми вкраплениями, которое с каждой секундой становилось все ярче. Другие растения также меняли свой вид, превращаясь из плотных материальных объектов в сверкающих разноцветных созданий неопределенной формы. Через некоторое время, словно с каждой минутой зрение мое становилось все четче, я заметил, что от каждого растения тянутся тонкие нити энергии, переплетаясь с соседними. Вся теплица представляла собой пеструю сеть живой энергии, динамичную, текучую и переливающуюся. Некоторые растения испускали свою энергию толчками, посылая ее соседям, и я понял, что так они общаются между собой.