Родители выбежали во двор — мама в домашнем халате, папа без рубашки. Стояла черная беззвездная ночь. Повалившееся дерево забаррикадировало входную дверь Сильвии. Его корни торчали вверх, как у вырванного зуба. Часть крыши обвалилась.
В окнах по всей улице зажегся свет, двери распахнулись, с участков послышались голоса соседей. И только в доме Сильвии по-прежнему царили темнота и безмолвие. Несколько мужчин в пижамах бросилось туда, но мой папа оказался первым: он проскользнул в боковую калитку и скрылся из виду. Мама, скрестив руки, остановилась посреди мостовой. Я прижалась к ней, ежась в одной в ночной рубашке.
— Она должна была спилить это дерево, — сказала мама.
Два наших эвкалипта уже убрали. Вся округа украсилась пнями. Команды рабочих в светоотражающей спецодежде работали без устали: они валили деревья одно за другим и по частям вывозили стволы.
— Нам тоже надо срубить оставшиеся, — добавила мама и, сделав несколько шагов к дому Сильвии, привстала на цыпочки, чтобы лучше видеть происходящее.
— Куда это он делся? — спросила она.
Мне уже давно казалось, что мама не хуже меня знает о Сильвии и папе, поэтому в каждом ее вопросе я искала зашифрованный подтекст. Хотя, возможно, она пока не шла дальше подозрений.
Мама и сама кое-что скрывала. В шкафу гостиной она прятала приличный запас продуктов первой необходимости. Втайне от отца мама накупила сотни банок с консервами. А еще, никому не сказав, заказала теплицу.
Наконец папа вышел из боковой калитки, поддерживая босую Сильвию в короткой белой сорочке.
Отец довел ее до нашего крыльца. Она рухнула на ступени и уронила голову на руки.
— С ней все в порядке, просто шок, — пояснил папа.
Мама принесла стакан воды и протянула ей, не подходя близко.
Ночная рубашка Сильвии обнажала ее спину, небольшая грудь просвечивала сквозь тонкую ткань. Сгорбившись, как маленькая девочка, Сильвия долго сидела на нашем пороге. Редко встретишь взрослого человека, который может так искренне, не стесняясь, по-детски рыдать, как рыдала она той ночью.
— Пианино пострадало, — прошептал отец.
— Это не несчастный случай, — сказала Сильвия, вытирая нос рукой.
Соседи постепенно разбрелись по домам, свет снова потух. Было пять утра — еще совсем темно.
— Дерево просто засохло, — возразил папа.
— Нет, — покачала головой Сильвия. Когда она повернула тончайшую лебединую шею, на спине у нее проступили позвонки. — Это кто-то сделал нарочно.
Сильвия оставалась последней сторонницей реального времени на нашей улице. Капланы съехали. Том с Карлоттой тоже — в их дом заселилась молодая семья, сразу начавшая перепланировку.