Затем мы уселись на деревянном полу в гостиной и расставили вокруг мерцающие свечи. Сет достал колоду карт.
— Зацени, — сказал он и начал строить башенку. Каждый этаж состоял из трех карт.
В темном доме стало так тихо, что я слышала шорох карт. При свечах Сет выглядел старше своих лет. Я долго смотрела на него.
— Попробуй, — предложил он и протянул мне пару карт. В его глазах отражался блеск свечей.
У меня дрожали руки, и я испугалась, что разрушу всю конструкцию.
— Ничего страшного. Второй уровень намного сложнее первого, — подбодрил меня Сет.
Уже несколько недель я собиралась рассказать ему про папу и Сильвию. Сейчас, в неверном свете свечей, я почувствовала, что смогу сделать это.
Я глубоко вздохнула и произнесла:
— Хочу открыть тебе один секрет.
Он прервал свое занятие и взглянул на меня.
— Я видела своего папу в доме Сильвии.
Я вдруг заметила, что тишину в доме не нарушает ни один звук — не гудит холодильник, не мерцает кабельная коробка, не тикают электронные часы.
— Ты о чем?
— Ну, я видела их. Вместе, понимаешь.
После того, как я произнесла эти слова, положение вещей стало бесповоротно реальным.
Сначала Сет ничего не ответил. Я молчала. Потом он кивнул так, словно ждал от жизни чего-то подобного. Он никогда не говорил о своей маме, а я научилась не спрашивать. Но иногда то, что он все время помнил о ее смерти, ощущалось в его манере реагировать на события. Он словно знал, что все происходящее в мире имеет общую печальную подоплеку.
— А твоя мама в курсе? — спросил он после паузы.
— Вряд ли. Я не уверена.
Он добавил пару карт на вершину башни. В ответ вся постройка слегка пошатнулась. Сет поднял руки, будто приказывая каким-то невидимым силам удержать конструкцию от падения. Как ни странно, это сработало. Карточный домик устоял.
— Это нечестно по отношению к твоей маме. Ненавижу несправедливость, — сказал он.
Я кивнула, соглашаясь.
Больше мы на эту тему не говорили, но секрет остался с нами. Я испытывала облегчение, что поделилась своей тайной именно с тем, с кем нужно. Когда карты рассыпались по полу, а свечи догорели, мы надели купальные костюмы и запрыгнули в иссиня-черные воды джакузи. В темноте мы не видели ничего, кроме звезд. Наши ноги соприкасались под водой. Сет прижался ко мне и поцеловал, а я поцеловала его в ответ. Давно я не чувствовала себя такой счастливой.
Через два часа включили свет.
В сбое электропитания власти обвинили солнечные лампы и теплицы. Потребление электроэнергии сделали нормированным.
Нам запретили пользоваться освещением после десяти вечера. Мы не могли включать кондиционеры, если температура не превышала тридцати одного градуса. Но промышленные теплицы продолжали пожирать энергию. Все фермерские хозяйства страны зависели от искусственного солнца.