И тем не менее, неведомое победило. Мы так и не определили причину замедления. Источник наших страданий остался неизвестен.
Когда анонсировали проект «Исследователь», мне исполнилось двадцать три года. Этот новейший космический корабль, способный на сверхскоростные перемещения в пространстве, предназначался не для людей и не для багажа. Скорее, он представлял собой бутылку с запечатанным внутри сообщением — сувенир с Земли, возможно, наше последнее послание космосу. На его борту планировалось поместить золотой диск с данными о планете и ее обитателях, на случай, если корабль встретит на своем пути, где-то в далеком уголке Вселенной, разумную жизнь.
Для отбора информации на диск собрали команду специалистов. На диск записали, в частности, шум бьющихся о берег волн, голоса людей со всего света, изображения с вымершими образцами флоры и фауны, диаграмму с точным расположением Земли во Вселенной. На поверхность диска нанесли самую важную информацию, изложили иероглифами всю историю двадцать первого века и особо выделили период нашего времени.
Но на диск не поместились запах скошенной травы в середине лета, вкус тающих во рту апельсинов, песок, сыплющийся между пальцами; не поместились наша любовь, наша дружба, наши тревоги и мечты, наши сострадание, доброта и ложь.
«Исследователю» предстояло преодолеть такие огромные расстояния, что измерить их могло только время. Частица урана, заключенная в центре диска, являлась радиоактивными часами. Возможно, через шестьдесят тысяч лет, когда «Исследователь» приблизится к ближайшей звезде, какие-нибудь разумные существа смогут определить возраст корабля.
Благодаря диску они также узнают, что в период запуска «Исследователя» мрак над нами сгущался, а продовольственные запасы подходили к концу. И хотя темпы замедления с годами постепенно снизились, оно так и не прекратилось окончательно. Удар был нанесен. Мы понимали, что вымираем.
Возможно, диск поведает нашим далеким собратьям о том, что мы еще держимся. Несмотря на прогнозы экспертов, оставлявших человечеству всего несколько лет, мы жили, рассказывали истории, влюблялись, сражались и прощали. Некоторые даже надеялись, что мир не погибнет.
Ведь дети продолжали появляться на свет.
Мама продолжала преподавать в колледже до тех пор, пока пару лет назад его не закрыли из-за низкой посещаемости. Ее недуг развивался не так, как у Сета. Мой отец работает в госпитале по сей день.
Они живут в том же доме, где я выросла. Правда, сейчас он выглядит совершенно иначе. Травы и бугенвиллей давно нет, стены покрыты толстыми антирадиоактивными листами стали. Солнцезащитные ставни закрывают привычный с детства вид из окна моей спальни. Дом Сильвии через дорогу снесли, теперь на его месте пустырь.