– На каком основании?
– Неподчинение и некомпетентность.
– Я не могу лишиться жетона, сэр, – сказала она, сдерживая отчаяние.
– С незачтенным экзаменом, Амелия, я вам помочь не могу, тут все зависит от Управления. Но против отстранения буду бороться.
– Я могу говорить откровенно, сэр?
– Вы должны знать, что мне эта история не по душе. Говорите.
– Если он будет настаивать на отстранении, я первым делом свяжусь с адвокатами Полицейской благотворительной ассоциации. Сделаю этот случай достоянием гласности. Меня ничто не остановит.
Марло выдержал ее твердый взгляд и сказал:
– Принято к сведению, полицейский. На данный момент вы остаетесь при исполнении.
– Есть, сэр. Когда все станет известно?
– Через день-другой.
Закс направилась к двери, но остановилась и обернулась:
– Сэр!
Марло поднял глаза.
– Рамос был посреди огороженного участка. Окажись на его месте вы, мэр или сам президент, я бы действовала точно так же.
– Поэтому вас можно назвать истинной дочерью своего отца. Он бы вами гордился.
Том впустил Лона Селлитто в прихожую, где Линкольн Райм, восседая в своем красном инвалидном кресле, распекал строителей, которые выносили мусор из пострадавшей от огня спальни на втором этаже.
– Привет, Линк, – сказал Селлитто. – Надо поговорить.
Криминалист обратил внимание на тон, каким это было сказано, и на выражение глаз Селлитто. Что еще стряслось? – подумал он.
– Об Амелии, – сказал Селлитто.
Сердце Райма, несомненно, сжалось, только он, конечно, этого не почувствовал. В голове, однако, пронеслось: ранение, авария.
– Она завалила экзамен на сержанта.
– Что?!
– Официально еще не объявлено, – продолжал детектив, – но я знаю. В таких случаях информация сразу просачивается.
– При ее-то баллах?
– Вопреки баллам.
Селлитто объяснил, что все дело здесь в том, что Закс действовала в обычном для себя духе. Приказала человеку убраться со свежего места преступления, тот не подчинился, тогда она велела надеть на него наручники.
– Оказалось, это был Виктор Рамос.
– Конгрессмен. – Линкольн Райм слышал про Рамоса, пройдоху и политикана. – Но она может опротестовать это решение. И обязательно это сделает.
– Ты знаешь, что бывает с патрульными полицейскими, когда они конфликтуют с начальством. Даже если она победит, ее, чего доброго, переведут в какой-нибудь другой район. И не просто переведут, а посадят, черт подери, на делопроизводство. – Селлитто мерил прихожую шагами. – Впрочем, – тихо добавил он заговорщическим тоном, – я знаю одного парня, у него в Большом доме хорошие связи.
– Не знаю, не знаю, – возразил Райм. – Она была бы не она, если бы пробилась в сержанты таким способом.