Беспятых в затруднении пожевал губами.
— Законодательная власть решает. У нас, скажем, народ избирает Думу, соответствующий комитет разрабатывает закон, и его в обеих палатах ставят на голосование.
Это откровение вызвало разочарованный стон.
— Ага! Неизвестно за кого голосуешь, а потом он двигает тот закон, за который богатые больше ему заплатили. На хрен такая демократия?!
— Лучшей не придумали.
— Тут нечего и придумывать! Важные законы надо ставить на всеобщее голосование, и дело с концом! Если народ избирает власть — почему власть устанавливает не те законы, которые хочет народ? Не-ет, пора такой власти вставить оглоблю.
— Дорогой Шура,— вздохнул Беспятых,— за какую бы власть ты ни голосовал, все равно к ней приходят те, кто ловчее вешают тебе лапшу на уши.
— Так поставим нужную власть силой!
— А какая тебе разница, будут тебя принуждать действовать в ее интересах силой или ложью?
— Э, нет,— зашумело собрание,— поставим нашу власть!
Хазанов вылез по пояс в раздачу, дотянулся до сигарет на столе и в такой позе поделился своим проектом:
— Проведем плебисцит насчет смертной казни. И каждому в личном деле, или там в паспорте, сделаем отметку: за он или против. И тогда, если убили того, кто против — убийцу не казнить, раз он был против казни. Это логично. А если убили того, кто был за казнь — тогда казнить. А то ишь — легко миловать, если не у тебя жизнь отняли. Ты за свою отвечай. А за своих детей решают родители, естественно. Вот тогда я посмотрю, как он будет голосовать за то, чтоб за убийство его именно детей не казнили. А то всегда на суде получается, что жертва-то права голоса и не имеет. Вот ей заранее это право голоса и надо дать. Кому же решать, что делать с убийцей, если не убитому?
— Макс, ты гений,— сказал Шурка.— Эй — пива ученому коку!
— Вряд ли будет хорошо, если в первую очередь вырежут всех гуманистов,— усомнился Беспятых.
— Будет чудно! А-а, не нравится? А во вторую вырежут убийц!
— И будет революционный порядок! — поднял палец Груня; он сам не заметил, как сменилась его точка зрения.
23
— Вот проходят они мимо города, или поселка,— останавливаются, десант в шлюпки — и на берег: пятьсот человек. Это ж крейсер, махина. А ты представляешь, что такое пятьсот вооруженных матросов? С маузерами, с гранатами…
— А почему с маузерами?
— А со складов потому что. Личное оружие. Матросам же автоматы не положены, так не с макаровыми же высаживаться. Пулемет на каждую шлюпку. Бандитов расстреливают по ходу, прямо кто попадется. А сами берут все управления и банки. Владельцев — к ногтю, деньги все раздают вкладчикам и всем, кому зарплату задолжали.