— Да там только политика и скандалы, и все вранье… А что, писали?
— Или! На первой странице фотография была! А в Угличе у одного из команды невеста была, так они причалили и устроили свадьбу, вообще был праздник братания с населением, полгорода гуляло. А в деревнях землю и всю технику народу раздают, поровну и без всяких выкупов.
— И еще коттеджи новых русских вообще жгут!
— Вот тут, кстати, они неправы. Это тоже народу раздавать надо. Мебель, аппаратуру, драгоценности,— всё, а сами коттеджи — особо нуждающимся в жилье. Многосемейным и под детские сады.
— А правда, у нас говорили, что они в Череповце директора завода повесили?
— Прямо на кране! Он завод приватизировал, а работяги без гроша сидят, а у самого вилла на Кипре и два джипа. Заставили его подписать передачу акционерки трудовому коллективу — а самого вздернули.
— А народ что?
— А народ что. Народ сказал: «Вот так-то, блядь!»
24
Воздушную тревогу сыграли а) спозаранок; б) сдуру; в) на всякий случай. Выразилось это в том, что все вскочили и разбежались по заведованиям. В любом случае для атаки с воздуха крейсер был беззащитен, как черепаха. Но прочно приспособленный к «собачьей вахте» Беспятых счел за благо соблюсти дух Устава и инструкции: к рассвету недоспавший человек бывает особенно мнителен.
Зашедший с востока на небольшой высоте бомбардировщик казался неправдоподобно огромным. Странно тонкий и длинный в пропорциях стреловидный силуэт, черный на фоне розовеющего неба, был красив и жутковат. Он плыл в тающей полумгле, распростертый над землей и водой, раскатисто и низко грохоча четырьмя турбинами, скошенными по две к фюзеляжу. Картина попахивала атомным апокалипсисом, до поры оформленным с каким-то любовным инфернальным изяществом.
— Градусов под тридцать на пересечку курса идет,— проговорил Ольховский, задрав голову.— Самый тот угол для бомбометания.
— М-3,— сказал Колчак.— У-бомбер, стратегическая авиация… старье. Под водородную бомбу делался.
— Не станут же они нас на фарватере топить. Проход загородят.
— Успокойся, для нас штурмовик подняли бы… или «Крокодил» [10].
Плотная волна гула перекатилась через мостик и стала удаляться. С каплевидных обтекателей на концах крыльев срывались полупрозрачные ленты инверсии. Блеснуло остекление хвостовой кабины стрелка с двумя черточками спаренной пушки.
— Что он здесь делает? — Ольховский медлил давать отбой тревоги.
— А мы что здесь делаем?.. В Кубинку, вероятно, на посадку пошел, или еще куда рядом. Они издалека в посадочную глиссаду входят.
До подъема уже не заснули, сказалось возбуждение. Психология человека на военной службе такова, что любое непонятное явление прежде всего воспринимается как возможность угрозы, нападения, войны: к чему должен быть готов, того постоянно и опасаешься… А за этим следует отходняк: оживление и смешливость.