— Мне никогда не шло на пользу подцеплять хорошеньких женщин, — отозвался Беккер. Он помолчал. — Кстати, о репортерах — их допустят на суд?
— Возможно, — сказал Магнуссен. — Это, конечно, военный трибунал, и теоретически мы могли бы их выставить, но армия сейчас очень болезненно относится к обвинениям в попытках скрыть информацию.
— Какое там, к черту, сокрытие информации, если ты все равно засадишь Дженнингса на всю оставшуюся жизнь?
— Ты же знаешь репортеров. Они всегда считают, что мы что-то скрываем.
— И, как правило, не ошибаются.
— Только не на сей раз, Макс. Думаю, что примерно дюжину известных репортеров допустят освещать ход суда. — Магнуссен ухмыльнулся. — Ты только вообрази — миллиарды людей жадно ловят каждое твое слово.
— Восхитительно, — пробормотал Беккер.
— Выше нос, Макс! Гарантирую, что это сэкономит тебе по меньшей мере миллион долларов на рекламе, если ты когда-нибудь выйдешь в отставку и займешься частной практикой.
— И я прославлюсь как беспринципный защитник флотского Джека Потрошителя? — сардонически осведомился Беккер. — Или как аморальный сукин сын, который помог ему вывернуться из очевидного обвинения в убийстве, поймав обвинение на противоречиях?
— В этом деле противоречий не будет, Макс.
— Не будь так уверен в себе, — усмехнулся Беккер. — Я очень хороший юрист.
— Я тоже, — серьезно сказал Магнуссен. — И мне не дозволено проиграть это дело.
— Вот даже как?
Магнуссен кивнул.
— Мне объяснили, что нельзя допустить, чтобы маньяк-убийца оказался на свободе.
— Кто объяснил? — резко спросил Беккер.
— Кое-кто.
— Должен ли я заключить, что ты уходишь от ответа?
Магнуссен улыбнулся.
— А я-то все гадал, заметишь ли ты это.
Беккер долго смотрел на него, затем перевел взгляд на часы.
— Ладно, у меня есть еще час, чтобы пообедать до встречи с Дженнингсом. Присоединишься ко мне?
Магнуссен покачал головой.
— Я бы с радостью, Макс, да мне еще нужно разобраться в этой картотеке.
Беккер поднялся, и Магнуссен проводил его до дверей.
— Так не забудь — сегодня вечером, в половине седьмого.
— Ладно, — сказал Беккер, борясь с неудержимым кашлем от окутавших его клубов сигарного дыма.
Он вышел в коридор, спустился на третий этаж и взял в столовой сандвич и чашку кофе. Подкрепляясь, он наскоро просмотрел отчеты психиатров. Затем, все еще гадая, для чего нужно было доводить до суда такое пустяковое дело, он спустился на первый этаж, вышел из здания и отправился на встречу со своим новым клиентом.