* * *
Шаленый все еще буравил взором закрывшуюся за Бирманом дверь, когда в нее принялся долбить своим условным стуком Гарик. В ответ на разрешающее рявканье «Не заперто!» в дверь вошел отнюдь не Трюкач, а совершенно ошалевший сержант Харрис. Трюкач подталкивал его сзади. Глаза у сержанта были совсем белые — как у сварившейся рыбы.
— Мы были на грани провала! — выпалил неутомимый страж закона. — Если бы охрана не решила, что мы просто опередили ее…
— На грани, говоришь? — воззрился на него Шишел. — А по мне, так вы дело все вконец провалили. Где теперь товар?
— В комиссариате. В Центральном. В сейфе — как вещ-док. И отмычки и все… На нас может пасть подозрение…
— Да уж, — утешил его Шишел. — Олухом будет следователь, если в ваши байки поверит. Кто дело-то ведет?
— К-комиссар Блюм… Ужасный тип!… Не думаю, что он хоть слову в моем рапорте…
Шаленый, не слушая горькие жалобы дурного копа, по скреб в затылке и выдал:
— В комиссариате, говоришь? Ну, так оттедова и возьмешь… С отмычками вместе…
— Да вы спятили…
Во взгляде сержанта появилось наконец выражение.
Ужаса.
— А ты не ломай здесь дурочку, — остепенил его Шишел. — Сейчас жми в комиссариат свой, выясняй, что в каком сейфе лежит, кто когда дежурит и все такое… У тебя другого выхода и нет…
Вид сержанта Харриса являл собой нечто экзистенциональное.
— Вот что, кончай глаза таращить, на разведку иди. И к вечеру чтоб здесь был — думать будем…
Гарик рывком поднял принявшего медузообразную консистенцию сержанта и выволок за дверь. Послышались неровные, срывающиеся шаги по гулкой лестнице.
— Совсем глупый человек, — констатировал Гарик, вынимая из-за щеки и разглядывая какую-то «Полароидом» сделанную карточку. — Послушай, ведь лифт же есть…
Лифт — снизу — как раз в этот момент прибыл с легким гудением и кого-то выпустил из своих дверей. Через десяток секунд в дверь постучал условным стуком Мастер-Канова.
* * *
Рональд Мак-Аллистер — человек из ниоткуда — смотрел на стоявшего перед ним чудака так, как примерно русский царь смотрел бы на еврея из Жмеринки, случись им встретиться в этой лаборатории. Впрочем, он и был евреем, этот чудак — Самуэль Бирман, одним из самых умных евреев во всей Федерации. Русским царем профессор Мак-Аллистер, однако же, не был. Он был шотландцем. Тоже довольно головастым.
— Наконец мы с вами встретились, доцент Бирман, — сказал профессор. — Рад, что снизошли…
Бирман напыжился.
— Вы лучше меня знаете, что я вынужден прийти к вам. Мне просто некуда деться. Без денег, под розыском, под прицелом этих…
— А ваши друзья из Янтарного Храма? — ядовито осведомился профессор.