— Каллум, Коннор! — закричал он, увидев, как они пытаются погасить пламя, затаптывая его сапогами. Их лица были черны от сажи. — Снимайте свои плащи быстро и повязывайте на рот!
Эйдан уже имел неприятности с огнем на острове Льюис и, показывая пример, все проделал на глазах товарищей. Он знал, что невидимый дым может быть опаснее полыхающего огня.
— Нам не сдержать пламени! — прокричал Каллум, яростно топча горящий настил.
Стаскивая завязанный плащ через голову, Коннор споткнулся, и край плаща лег на горящие перила. Ткань загорелась, и Коннор скинул уже пылающий шар на помост. Эйдан схватил плащ за край и отправил его в огонь. Деревянные панели стен пока не горели, и потому борьба имела смысл. Обгоревший край перил упал на пол.
Внезапно центр горящего помоста провалился. «Теперь будет гореть внизу», — подумал Эйдан, вытирая с лица сажу, но на втором этаже уже не горело. Снизу доносились мужские голоса. Эйдан осторожно подошел к провалу и посмотрел вниз. Прямо под ним несколько полуодетых мужчин отчаянно жестикулировали, а в стороне Сэмюел и еще несколько мужчин тащили ведра с водой. Эйдан искал взглядом Сирену, но ее нигде не было видно. Он не сомневался, что старый дворецкий позаботился о Сирене и Бесс, а потом бросился тушить пожар. До него донеслось шипение воды. Теперь Эйдан знал, что пожар будет ликвидирован.
Четверо слуг бежали с ведрами, в которых плескалась вода. Двоих из них Эйдан узнал. Они были днем раньше в большом зале. Ему опять вспомнилось то распутство, которое там творилось. Все, казалось, сошли с ума. Ну, почти все. Сэмюел и его жена Бесс остались в стороне от предложения Урсулы «повеселиться».
Внезапно Каллум схватил темноволосого слугу и повалил на землю.
— Стойте, стойте! — кричал человек.
— Каллум, что ты делаешь! — воскликнул Эйдан.
— Это он! — прокричал Каллум. — Я видел его выходившим из конюшен. Это он убил наших людей, пока они спали. Теперь он заплатит за это!
— Нет, нет! — воскликнул человек. — Это были люди Ламона. Не убивайте меня! У меня жена, дети…
Эйдан хорошо знал погибших. Сейчас он прокручивал в памяти, как они смеялись и шутили у костра. Если бы он не втравил их в этот поход, они были бы живы. Но с другой стороны, в такой поход Эйдан просто не мог отправиться в одиночку.
Крики слуги отвлекли его от печальных мыслей, и он обратился к Каллуму:
— Подожди, он же говорит, что не делал этого. Оставь свой гнев для того, кто действительно виноват. Ты же не хочешь пролить кровь невинного?
Возможно, этот слуга и был виноват, но если нет, рассудил Эйдан, это стало бы величайшей несправедливостью.