— Она такая, солнышко моё золотое, — умилился дядя, так что пришлось слегка спустить его с небес.
— Но в реальности против такого вампира ни одной девушке больше трёх ночей не устоять. Если к вечеру не поймаем гада, быть вам до свадьбы сохатым!
— Это ты на что сейчас намекнул-то?
— Вы лосей видали? Так я в том смысле, что в ваши годы ветвистые рога на голове как-то не особо смотреться будут. На людях не покажешься. Разве в бою врагов Отечества бодать… А что? Поляки будут в шоке!
— Ты говори да не заговаривайся у меня! — грозно буркнул в усы всерьёз задумавшийся генерал. — Скажи лучше, как нам того вампира изловить?
— Легко! Надо… — Я на миг запнулся и прикусил язык. Поток вдохновенного озарения свыше иссяк столь же резко, как и появился. Нет, то, что вся нечисть боится серебряной пули и святой воды, я знал, но вот поможет ли нам это в данном случае? Не думаю, что граф Воронцов сильно обрадуется, если мы устроим ночную пальбу под окнами спальни его любимой доченьки…
— В Оборотный город иди, — выслушав мои сомнения, безапелляционно приказал наш Василий Дмитриевич. — Катерине своей ненаглядной в ножки поклонись, испроси совета. Подарочек от меня передай, не погнушайся, уважь девицу вниманием. Я вон прикажу, ей казаки целый мешок солёной тараньки приволокут!
— Вариант. Может сработать, — признал я, почёсывая в затылке. А может, и нет. Характер у возлюбленной моей неуравновешенный, как ветер с кирпичами! Где приласкает, где пришибёт, от малейших перепадов настроения зависит. Ну да что делать-то? Другого пути нет, будем выкручиваться.
— Прошу простить-с, но дело не терпит отлагательств! — раздалось за дверью, и добрый Фёдор Наумович, не чинясь, вломился в горницу. Судя по стонам и ругани в сенях, остановить полкового лекаря не смогли ни рыжий ординарец, ни даже мой Прохор.
— Что случилось-то, дорогой вы мой? — Дядя привстал с табурета, тепло пытаясь обнять доктора, но тот шарахнулся в сторону, тряся руками в перчатках, и до меня дошло…
— Фёдор Наумыч, и вы заболели?!
— Да-с, молодой человек! — гордо вскинулся он, выпячивая петушиную грудь. — Зараза распространяется быстрее чумы, ещё два дня-с, и мы потеряем половину полка!
— Полноте вам драматизировать…
— Именно так-с, драгоценный мой Василий Дмитревич, — твёрдо оборвал старшего по чину наш врач. — Два дня-с! Я объявляю общий карантин! Никакой войны, полк выступать не может, люди элементарно больны-с!
— Как не может? Что значит больны? Да как я за энту болезнь непонятную перед государем императором ответ держать буду, ежели на театр военных действий не заявлюсь?!