— Определились уже? А то у меня время. — Я выразительно похлопал по рукояти шашки отца Григория.
Троица мигом выдвинула вперёд самого здорового. Похоже, несмотря на внешнюю уверенность и понт, парни на самом деле не очень-то представляли себе, что такое «мазохизм». А я знал, мне Катенька рассказывала…
— Так нам, стало быть, меж собой подраться?
— Не обязательно.
— Дык традиция же? Говорят, от дурного сглазу помогает.
— Ну, если только сами настаиваете, — великодушно разрешил я, влезая на плечи рослого людоеда. Вот вроде и не радость на вонючей да немытой шее ездить, а всё-таки быстрее и безопасней. С последним, впрочем, всё оказалось не так просто. Ибо нет мерила хмелю человеческому, а уж нечеловеческому…
Ей-богу, я и проехать-то успел не больше квартала, как из-за угла высыпала тёплая компания пьяных студентов. И не какая-нибудь вшивая интеллигенция в очочках с гуманитарного факультету, дудки мне! Улицу перекрыли примерно двадцать бесов военного училища! Будущие охранники арок, с молоком педагогов и наставников впитавшие незабвенный девиз «гаси Иловайского!». Мало того что это у них практически утренняя молитва, так они до кучи были ещё и нетрезвые…
— Гля, унтера, это что за гангрена в лампасах по нашей улице на честном купечестве разъезжает?
Вопрос был настолько риторический, что с правильным ответом не ошибся никто:
— Иловай-ски-ий!!!
Если бы здесь водились голуби, то они бы вспорхнули с крыш. А так только черепица кое-где посыпалась от дружного вопля души. Я, не раздумывая, дал шпоры вурдалаку под бока. Здоровяк аж всхлипнул от наслаждения и грудью рванул вперёд. Похоже, этот всё-таки знает, что такое мазохизм…
— Уря-а-а! — Разношёрстная волна ярких морских, пехотных, кавалерийских и артиллерийских мундирчиков кинулась на нас в единодушном порыве.
Рубить я никого не хотел, они ж безоружные, да и дурные, жалко… Так, дал на скаку по мордам двум-трём самым активным, а потом они завалили моего потного «скакуна». Мелкие, шустрые, храбрые до дури — чего им терять, верно? Я-то ещё вовремя спрыгнул с шеи рыбопромышленника и под шумок двинул себе за угол, пока выпускники строевых училищ старательно выбивали пыль из вурдалака. Причём он тоже спуску не давал, а от боли так просто млел. Короче, наслаждались все, я, как понимаете, был просто лишним. Поэтому до мясной лавки главного людоеда-патологоанатома добрался размеренным шагом, не срываясь на бег, а так, с расстановочкой, чтоб никого не провоцировать на погоню.
— Павлушечка? — Я осторожно толкнул дверь мясной лавки и прижал её ближайшим булыжником — иначе там, внутри, не продохнуть.