Дверь открыл высокий стройный молодой человек, одетый в поношенный коричневый свитер. У него было некрупное худое лицо с четко очерченными скулами, а вокруг уголков серых глаз разбегались морщинки, какие обычно образуются от частого смеха. Он выглядел несколько удивленным, но довольным — так, как будто ему только что сделали неожиданный подарок. Он слегка поклонился, поцеловал приехавшим руки и пригласил войти.
— Здесь все покрыто пылью, и поэтому я непрерывно чихаю. Но один из залов я привел в порядок, а женщина из деревни периодически убирает его. Дом, конечно, в ужасном состоянии.
В холле, где они стояли, было темно и пусто, ставни на окнах были закрыты, как и во всем доме, и он производил гнетущее впечатление. С потолка и стен свисала отслоившаяся старая краска, углы были затянуты паутиной, а одна из внутренних дверей сорвана с петель и, разбитая, лежала на полу. Во время войны в этом шато размещались немецкие солдаты; они же и разгромили его. Великолепные резные двери были побиты и поломаны; фамильные гербы, прежде украшавшие их и старинную отделку стен, сбиты, и на их месте написаны или выцарапаны разные непристойности. Антикварная мебель в основном была употреблена на дрова, за исключением лишь нескольких вещей, кучей сваленных на чердаке: немецкий комендант явно собирался использовать их в тех же целях чуть позже.
— Кроме этого здания, здесь неподалеку располагается еще четыре довольно хороших шато. То, что в Монморте, находится в отличном состоянии, Брюньи — тоже, Морейль в несколько худшем, а Лувро мне просто не нравится. — Граф слегка сутулился, у него была длинная шея. Время от времени он то поворачивался к Максине, то украдкой бросал на нее взгляды. «Он ожидал, что я окажусь старше, — подумала она про себя, — не хочет доверять работу такой молодой; ну что ж, надо произвести на него впечатление». Она раскрыла привезенный с собой большой блокнот и принялась заносить в него многочисленные записи, наброски, рисунки.
Скромный и застенчивый, Чарльз де Шазалль казался привлекательным в своей полнейшей беспомощности. Возможно, более агрессивный по складу характера человек решил бы, что Максина слишком раскомандовалась. Но для Чарльза Максина оказалась именно той, кто был ему нужен, и он чем дальше, тем больше восхищался ею. Максина непрерывно что-то писала, прикидывала и под конец дня предложила простой, но весьма разумный план приведения в порядок того хаоса, посреди которого неожиданно для себя самого оказался вдруг Чарльз.
Неудивительно, что она получила заказ. После этого она почти ежедневно тряслась сюда по проселочной дороге на своем маленьком белом фургоне «Рено», каждый раз привозя с собой из Парижа какого-нибудь очередного специалиста. То это был оценщик, то архитектор, то кровельщик, то владелец аукциона, то специалист по канализации, то реставратор мебели или картин.