«Парадиз» подготовил план реставрации, переоборудования и отделки дома и следил за выполнением всех работ. Максина нашла молодого парижского дизайнера, вместе с которым работала сейчас над планом музейной части и исторической экспозиции. Максине не хотелось, чтобы у них было так, как во всех домах-музеях: толпы глазеющих по сторонам туристов, переходящих из одной великолепной комнаты в другую в сопровождении монотонно бубнящего гида, которому давно надоело повторять одно и то же. Она стремилась добиться того, чтобы каждая экскурсия становилась чем-то вроде увлекательного театрального представления. «Мне хочется, чтобы наши гости испытывали радость и удивление», — говорила она дизайнеру, от которого еще никто и никогда не требовал ничего подобного.
Первым делом пришлось составить тщательнейший план второго этажа. Когда это было сделано, они взялись за составление схемы экскурсионного маршрута. На протяжении целой недели они сводили воедино различные предложения, чертили схемы и тут же перечеркивали их новы ми, продумывали разные варианты маршрута в целом. Потом семья переехала в дом, который сняли для этого в Эперне; вся находившаяся в доме мебель и другие вещи были на полгода отправлены на хранение на склад; и начались строительные работы. Каждую вещь, прежде чем вынести из дома и погрузить в фургон, фотографировали и заносили в каталог. Максина отлично понимала, что вкусы людей со временем неизбежно меняются, и то, что одному поколению представляется годным только на свалку, следующему станет казаться антикварной ценностью. Поэтому она решила практически почти ничего не продавать. «У нас прорва свободного места, — рассуждала она, — поэтому часть его вполне можно использовать как склад. Картины и мебель XIX века уже сейчас хорошо продаются в Америке, поэтому мы избавимся только от самых больших и громоздких вещей. Например, от всех этих доспехов, которые кто-нибудь с удовольствием купит для украшения кабинетов и библиотек».
Максина сама тщательно осматривала каждую вещь. Ее самым крупным и ценным открытием оказалась пара изящных комодов работы Булля: на грациозно изогнутых резных ножках, отделанные необыкновенно искусным бронзовым литьем. Ручки ящиков, установленные в розетки, отлитые в форме пяти соединенных вместе желудей, были точно такими же, как на комодах Мазарини в Лувре, сделанных для Людовика XVI в 1709 году. В конечном счете проданной оказалась только одна вещь — конторка, украшенная сверху по бокам двумя колоннами и с цветочным орнаментом, инкрустированным по дереву на верхней крышке, сделанная Эбеном в 1765 году. Максина невзлюбила ее с первого взгляда. Конторку удалось продать музею «Метрополитен» за пять миллионов франков. Сумма эта повергла Чарльза в изумление и восхищение и позволила им оплатить все расходы по приведению в порядок водопровода и канализации.