— Разумно, — кивнул я.
Староста и в самом деле «понимание имел». Коль уж приманивать неведомую и опасную зверюшку на живца, то лучше на такого, что не даст себя проглотить сразу. А на случай неизбежных в море случайностей — в хозяйстве… наименее полезного. То есть — чужого.
— Когда пойдем?
— А завтра и пойдем. Чего тянуть? Сегодня ты отдохни, сколь миль отмахал-то, пока домой добрался. Ноги, небось, до сих пор гудят? Нет, я знаю, что легионера, тем более — «барса», длинным маршем не удивить, — поспешно выставил вперед руки Титыч, думая, что я хочу возразить. — Но в лесу, Влад, если что не так пойдет, тебе вся быстрота и ловкость понадобятся. А я очень хочу, чтобы ты живым остался.
«Извини, Титыч, я хуже о тебе подумал».
— От твари этой неведомой беда большая, но завелось в округе лихо и похуже. И уж там не только попотеть придется. Вся твоя выучка десятник понадобится. Завтрашнюю вылазку считай разминкой. Так что не торопись. Походи по деревне, с товарищами детских игрищ словечком перекинься. Малютка Сыч по-прежнему на пасеке проживает. Рад тебе будет, я думаю. Ведь многие уже и позабыть тебя успели… из тех, кто жив остался. Листице колыбельную спой… — Титыч кивнул на входящую в хату вдовушку и ловко ушел от неприятной темы. — Или пускай она сама тебе ее помурлычет…
Поймав неодобрительный взгляд молодицы, староста поперхнулся.
— Гм, и чего это я, старый дурень, вас поучать взялся? Чай, не маленькие, разберетесь. Думал, посидеть с тобой, десятник, за кувшином вина, но правила легиона помню: перед битвой — ни глотка. Вот сдерем со зверюги шкуру, тогда и разговеемся обстоятельно. Попоем наших, походных… Верно?
— И никак иначе, — согласился я. — Только знаешь, дядь… тьфу, Ярополк. Скажи-ка ты всем, чтоб не тревожили меня сегодня. Добро? Хочу в тишине побыть. А надо будет чего, Листица поможет.
— Тоже верно, — отнесся с пониманием к моей просьбе староста. — В войске человек никогда не остается один. Всегда кто-то рядом. Товарищи или командиры. А у десятника и хлопот в разы больше. Тем более — у старшины «барсов». Отдыхай, Владислав Твердилыч, я прослежу, чтоб не беспокоили. Да и Листица, как овдовела, тоже наловчилась: любого мигом за порог выпроводит. Глянь, как насупилась! Того гляди, меня самого сейчас прогонит.
— А и в самом деле, — отозвалась моя хозяюшка предельно медовым голоском. — Шли бы вы себе, дядька Ярополк. Дел у вас других нет, как человеку голову морочить? Неужто не видите: Владислав Твердилыч с устатку сам не свой. За весь разговор и десяти слов кряду не сказал. А вы тараторите и тараторите без умолка. Глухую бабку Немигу и ту заговорили бы до изумления.