Вот беда с этими бабами. Ну чего я неясного сказал? Все ж вполне внятно объяснил. Так нет — стоит, теребит передник, а глаза уже влажные. Только слез мне и не хватало…
— Ну, чего застыла, солнышко мое ненаглядное? — Я быстро сменил тему, демонстративно оглядывая ее с ног до головы. Длинные стройные ноги и без каблуков высоко приподнимают то место, которое каждый мужчина так и норовит погладить хотя бы взглядом. Тонкая талия, высокая грудь так и рвется на свободу из неплотно стянутого шнуровкой выреза. Стоп, сейчас не об этом!
— Ты что, по лесу вот в этом сарафанчике бродить собираешься? — Взгляд на ноги. — И в лаптях? Бегом переодеваться!
— А у меня нет другой одежды, — чуть растерянно ответила девушка.
— То есть?
— Мужского платья нет, — поправилась Листица. — Я же не охотник. А за грибами-ягодами и в сарафане сподручно…
— Что, совсем-совсем ничего нет? — Я как-то даже не задумывался в этом направлении. — Погоди, погоди. И что, ты вот так весь год ходишь? И летом, и осенью, и зимой, и… А на праздники хоровод ты тоже в лаптях водишь?
— На морозные дни полушубок и тулуп имеются, валенки — глядя на меня, как на несмышленыша, стала объяснять Листица. — Безрукавка меховая, зипун… Но их же сейчас не оденешь. А для праздников сапожки. Новые… Жалко. Я их только на свадьбу и одевала, один раз.
Твою краснознаменную дивизию, хором и вместе с Пятницким. И после этого они еще удивляются, когда мы их дурами называем! Блондинка моя ненаглядная.
Я подшагнул к девушке и несильно ткнул ее «клювом» в то место, где у мужчин обычно расположен пресс. Никогда не бил женщин и начинать не собираюсь. Только сегодня. Извини, родная… Это не больно, но запоминается надолго. На себе проверено.
— За что? — всхлипнула она, когда смогла продышаться.
— По той же причине, по которой пугал всех остальных парней и девушек… — Я обнял ее за плечи и прижал к груди. — Я знаю, это неприятно, прости. Зато не смертельно. Скоро пройдет. А вот смерть или увечье — навсегда. И приходит она так же неожиданно, как вот эта судорога. Ничто не предвещает беды, все хорошо, а потом… — ты уже мертва. Пойми, я не хочу тебя потерять и поэтому сделал сейчас чуть-чуть больно. Чтоб ты хоть какое-то время помнила о ней и о смерти.
— Но я помню… — обиженно шмыгнула носом девушка.
— Да?.. — Я начинал злиться. — Так почему же ты не надела сапожки? Решила подарить свою праздничную обувку какой-нибудь гоблинке? Или предпочитаешь, чтоб их положили тебе в гроб?! Дура безмозглая!
* * *
Не сдержавшись, я почти выкрикнул последнюю фразу. Но именно она и подействовала больше всех объяснений, вместе взятых. Слезы высохли, а взгляд Листицы из испуганно-обиженного стал осмысленным и задумчивым.