Время подвигалось к двенадцати. В селе давно уже все спали. Не спали только Савелий Лукич да обитатели его чердака.
— А ну-ка, Кухтин, посмотри на свои золотые, — тихо проговорил Назаренко.
— Без пяти двенадцать.
— Надо выходить.
Солдаты слезли с чердака и, попрощавшись с Савелием Лукичом, вышли на улицу.
Вскоре они были уже у дома Луцюка. Осторожно осмотрели его со всех сторон, но нигде открытого окна не нашли. Все они были плотно закрыты ставнями.
«Неужели обманула?» — забеспокоился Кауров, но вслух этой мысли не высказал. Он еще раз прошелся мимо окон и только тут заметил, что в одном из них железный засов неплотно прилегал к ставням. Он легонько потянул его к себе и, почувствовав, что засов подается, облегченно вздохнул.
— Дай я! — шепнул ему Сидоров.
Кауров уступил ему место, и через минуту ставни и окно были открыты. Затем Сидоров тихонько подтолкнул Кухтина, и тот понял, что наступила и его очередь. Маленький, шустрый, он ловко забрался на подоконник, бесшумно спустил ноги на пол, затаил дыхание.
Тихо.
Кухтин постоял, присмотрелся, осторожно сделал несколько шагов и тут только увидел большую никелированную кровать, а на ней сидевшую с опущенной головой женщину. «Это ее спальня», — подумал Кухтин и уже более смело приблизился к Ганне.
— Идите, — шепнула она, указав рукой на дверь, ведущую в другую комнату.
— А вы вылезайте через окно. Там вас ждут. Вас проводят в лес. Здесь вам незачем оставаться.
Молодая женщина поспешно собрала какие-то вещи, засунула их в снятую с подушки наволочку и остановилась в нерешительности посреди комнаты.
— Вас ждут! — повторил Кухтин, и Тихорецкая направилась к окну.
После этого Кухтин осветил карманным фонарем комнату и открыл дверь. Вслед за ним в комнату тихо вошел Кауров. Лавочник спал в соседней комнате. Кухтин дулом пистолета легонько постучал ему в грудь.
Лавочник открыл глаза и, увидев наставленный на него пистолет, испуганно вскрикнул.
— Тише, тише! — предупредил его Кухтин. — Подымайся — и ни единого слова. В случае чего — пристрелю… — И он угрожающе поднял пистолет.
Старик не двигался.
— Ну-ка, дед, поднимайся! — поторопил его появившийся рядом с Кухтиным Антон Кауров. — Мы ведь спешим, не задерживай. — И он приподнял старика с постели, поставил его на ноги. — Одевайся, одевайся. Где штаны-то твои?.. Вот они!.. На-ко, надень.
Старик молча протянул руку к одежде.
— Постой! Там ничего нет такого? — Кауров торопливо ощупал карманы: у Луцюка могло быть оружие. — Все в порядке!
Луцюк стал одеваться.
— А ну-ка, Антоша, посмотри под подушку! — сказал Кухтин.