— Господи! За что их так-то! — сквозь слезы выкрикнула какая-то женщина.
Все зашевелились. Но это было мгновение. Сразу же воцарилась тишина.
Прихрамывая, Савелий Лукич медленно прошел сквозь расступившуюся толпу и остановился. Солдат прикладом подтолкнул его, указывая на стоявшие на земле табуретки. Савелия Лукича заставили влезть на одну из них. Только тут увидел он свисающую с перекладины веревку и взглядом стал отыскивать в толпе дочь. Но ее здесь не было.
— Граждане! — выйдя вперед, обратился к односельчанам Тришка Наливайко. — Сейчас комендант нашего гарнизона прочтет вам доклад.
— Не доклад, а пояснение! — поправил его майор.
— Слухайте пояснение, — поправился Тришка.
Майор вышел на середину, заложил руки назад и, быстро пробежав глазами по молчаливой толпе крестьян, заговорил на плохом русском языке. Он в мрачных красках обрисовал положение Советской Армии, заявил, что она полностью разбита, а ее разрозненные остатки, разбежавшиеся по лесам, успешно уничтожаются. Фашист врал как только мог.
— Поэтому, — призывал майор, — всем вам необходимо подумать о своей судьбе. И особенно тем, кто еще продолжает косо смотреть на нас и своим подстрекательством смущает других. Таких людей надо выдавать и изолировать. Они мешают вам и нам. Это ваши и наши враги. Людей, именующих себя партизанами, мы будем жестоко наказывать. И для того чтобы это было более убедительно, мы сегодня в присутствии вас повесим вот этих двух бандитов, осмелившихся поднять руку на германскую армию. Я считаю нужным напомнить вам, что так будет со всяким, кто хотя чем-нибудь будет мешать осуществлению наших планов.
Майор кончил говорить, отошел в сторону и кивком головы приказал начинать.
Толстый солдат торопливо вскочил на табуретку, надел намыленные петли на шеи Савелия и Антона Каурова.
— Селяне! — торопливо закричал изменившимся голосом Савелий Лукич. — Передайте дочке, нехай отомстит за меня. Нехай…
Но больше он так и не успел ничего сказать. Солдат торопливо выбил из-под него табуретку.
— Товарищи! — заторопился Кауров. — Передайте нашим, что я ничего не сказал. Ни одного слова! — и сам спрыгнул с табуретки.
— Ах вы, изверги! Бей их! — кто-то громко закричал в задних рядах.
Крестьяне зашевелились, зашумели.
— Стоять! — пригрозив выхваченным из кобуры пистолетом, прикрикнул комендант.
Все умолкли.
— Ну!.. — грозно добавил он. — Кто здесь собирался бить нас? Пусть выходит!
Народ молчал.
— Пусть выходит! — повысив голос, снова повторил майор. — Иначе мы повесим каждого десятого.
Крестьяне продолжали молчать, хотя все знали, что кричал младший сын Кабанихи Ленька.