— На фронте у нас отец.
— А мы-то кто, ты знаешь?
— Знаю.
— Ну кто?
— Красная Армия.
— А откуда ты это знаешь?
— Хи! — усмехнулся мальчишка. — Откуда знаю! Да в селе теперь только об этом и разговоров. Все знают, что вчера спрыгнули с аэропланов десять дивизий смертников.
Солдаты, прислушивавшиеся к разговору, переглянулись.
— Что? Каких смертников? — насупив брови, сердито переспросил майор.
Пастушок смутился.
— Н-ну… — запинаясь, выдавил из себя Гриша.
— Ну, ну? — подбодрил его майор.
— Ну… таких, как вы.
— Вот это здорово! Это почему же мы смертники?
— Да я не знаю… — уклончиво ответил он. — Так все говорят, потому что вы никогда не сдаетесь и деретесь, пока вас не убьют.
— Ах, вот как! Понимаю, понимаю. Так, значит, мы смертники?
— Да я не знаю.
— Ну ладно, Гриша! Пусть так называют. А вот скажи-ка мне, зачем ты нас искал?
— Пулеметы сдать.
— Пулеметы? — переспросил майор. — А откуда ты их взял?
— Нашел! — с горделивой ноткой в голосе объяснил пастушок. — Сегодня на зорьке погнал в поле коров, а они там лежат, к парашютам привязаны. Целых два! Большие… на колесиках.
— Так, так, понимаю! — задумчиво протянул майор.
— Ну вот я их и подкатил к стогу соломы, спрятал там, а парашюты домой снес. Если нужно, мы их тоже можем отдать. Только мать сказала, что из них неплохие девкам платья выйдут, а мне праздничная рубаха.
— Да ну? — усомнился майор.
— Ей-богу! Так и сказала.
— Ну пусть сошьет. А тебе, Гриша, за службу спасибо. Пулеметы эти действительно наши. Табаков! — позвал он командира взвода. — Пулеметы нужно взять. Бери четырех человек — и быстренько на место. Мальчонка доведет. Но смотри, чтобы осторожно!
Табаков и Гриша еще не успели отойти от майора, как в просвете между деревьями показалась рослая фигура солдата. Он шел не торопясь, прихрамывая. Его сильно полинявшая от воды и солнца гимнастерка была разорвана, а крупное румяное лицо все в ссадинах и синяках.
— Глянь! Лешка Сидоров! — обрадованно крикнул Кухтин.
Все обернулись.
— Здравия желаю, товарищ майор!
— Здравствуй, Сидоров. Где ты так поцарапался?
Алексей, болезненно сморщив лицо, молча махнул рукой.
— Садись на пенек, кури, — сухо добавил майор, видя, что солдат едва стоит на ногах. — Все-таки решил разыскать нас?
— На-ко вот папироску, — услужливо предложил Кухтин, и майор заметил по его сверкнувшим глазам, что он несказанно рад возвращению товарища. Да и сам он не меньше Кухтина обрадовался, увидев Сидорова, но не подал виду. Майор любил этого солдата за его простоту, богатырскую силу и храбрость и охотно подолгу говорил с ним. Сидоров уже дважды был ранен и оба раза после госпиталя возвращался в батальон майора Черноусова.